Новый мир, 2004 №01

После двух-трех рюмок разговор между мной и Феликсом (Зоя [Крахмальникова] в него не вступала) стал оживленнее, и я, в пику каким-то его словам, привел известное высказывание Вольтера: „Я ненавижу ваши идеи, но готов умереть за то, чтобы вы имели право их высказывать“. Но Феликс резко парировал: „Никто не идет на гибель за чужие идеи. Это пустая фраза, абсурд!“ <…>

Прошло еще несколько месяцев, и кто-то принес мне роман Феликса Светова под названием „Отверзи ми двери“ [Париж, 1978]. Прочитав увесистый фолиант, я убедился, что передо мной сильное художественное произведение, но то, что раньше мне говорили о его содержании, не совсем верно. <…> Позиция автора показалась мне настолько ущербной, а фанатизм, с каким она отстаивалась, настолько опасным, что я написал ему большое письмо».

Далее Семен Резник приводит полный текст этого написанного в самом начале 80-х годов, в свое время не отправленного, потом утерянного и вновь найденного письма к Феликсу Светову. Цитирую: «Давайте же объяснимся начистоту. Главный герой вашего романа Лев Ильич — последовательный и убежденный антисемит <…>. Антисемитизм, повторяю, отвратителен в любых проявлениях, но он вдвойне отвратителен в кающемся, обретшем Бога и рассуждающем о любви интеллигенте и втройне, если этот интеллигент сам является евреем. <…> он остается евреем, только с непоправимо изуродованным сознанием, погибающим от собственной закомплексованности, обреченным не жить, а ежечасно и ежеминутно доказывать, что он живет. В этом, может быть, самая важная особенность Вашего романа: помимо Вашего желания Вы показали путь не спасения Израиля [через Православие], а, напротив, путь его умственной и нравственной деградации, путь, ведущий к маразму и самоуничтожению».

См. также: Феликс Светов, «Отверзи ми двери» — «Новый мир», 1991, № 10, 11, 12; журнальный вариант романа.

См. также: А. Солженицын, «Феликс Светов — „Отверзи ми двери“» — «Новый мир», 1999, № 1.

Инна Ростовцева. Лед и соль. Заметки о поэзии Ивана Бунина. — «Литературная Россия», 2003, № 39, 26 сентября.

«Но Бунин-поэт? Здесь спор еще не окончен».

Юрий Самарин. Неблестящие писатели. — «День литературы», 2003, № 9, сентябрь.

Михаил Тарковский. Священник Ярослав Шипов.

Георгий Свиридов. Из книги «Музыка как судьба». Подготовка текста А. С. Белоненко. — «Наш современник», 2003, № 8.

Начало см.: 2003, № 5, 6. Приведу несколько выдержек из дневников композитора — за разные годы.

«Мы должны знать не только о „преследовании“ Шостаковича, которое все помнят, но и о его положении государственного Фаворита, увешанного наградами и пропагандируемого государством более, чем какой-либо иной композитор за всю историю музыки. Ш<остакович> занимал должность и место Государственного композитора, стоявшего совершенно особняком над всеми. Он занимал место первого музыканта, в то время как не было ни второго, ни третьего, ни десятого… Ни о какой критике его музыки нельзя было даже помышлять. Премьеры его сочинений, далеко не всегда удачных, художественно полноценных (особенно под конец жизни, когда он продолжал беспрерывно писать, но не создал ничего интересного). Все это — не более чем музыка „хорошо набитой руки“, лишенная ценного тематического материала, сделанная по болванке, по стереотипу. <…>»

«D-r S < akharov >. Атомный маньяк, эту свою манию он принес теперь в полит<ическую> деятельность. Никто не может мне доказать, что человек, сознательно посвятивший свою жизнь и отдавший весь свой ум, энергию, силы и знания делу человекоистребления, создавший чудовищную бомбу, при испытании которой погибло около ста человек и, таким образом, d-r S < akharov > — их убийца (мне об этом известно от наших ученых, наблюдавших за испытанием оружия). Теперь этот изверг становится учителем морали нашего несчастного народа, над которым глумятся уже три четверти века все, кому не лень: бесчисленные самозванцы, тупые, безграмотные вожди, ни один из которых не умел говорить по-русски. <…>»

«Зощенко — поэт Зиновьевско-Кировского Ленинграда. Это не только социальный герой (пролетарий), не только герой 20-х послереволюционных лет. Он еще и местный, типичный лишь (главным образом) для Ленинграда герой. Ведь именно Петроград-Ленинград остался почти без своего „коренного“, что ли, населения. Сотни тысяч жителей в годы Владычества Троцкого и Зиновьева были: а) убиты (расстреляны); б) выселены (арестованы, сосланы в лагеря); в) мобилизованы; г) бежали от страха, умерли от голода. Зиновьев и его сатрапы — такие же <…> палачи — заселили город „своими“. Произошла массовая депортация евреев с юга, из бывшей „черты оседлости“, из Прибалтики, из Риги, Киева, Одессы, Белорусских городов: Гомель, Витебск, Рогачев, станция Быхов, Шклов, Могилев, Бердичев и т. д. Городские низы: пролетарии и люмпены, пригородное мещанство стали обитателями бывших барских, а ныне коммунальных квартир. Вот быт Зощенко. Это не Петербуржцы-Петроградцы, это именно Ленинградцы, а еще вернее сказать — Зиновьевцы».