Новый мир. № 3, 2004

Но никаких рассуждений на эти темы у Бородина просто нет; есть же — вот что: «Первое, что приходит на ум человеку, догадавшемуся о несовершенстве бытия, — демократия. И даже не в смысле народовластия. Такое понимание демократии достаточно требовательно, оно понуждает к историческому поиску, к осмыслению народного опыта <…> Иначе говоря, не тормозит сам процесс политического мышления.

Демократия — даешь свободу! — нечто совсем иное. Самодостаточное.

Логический принцип такого типа мышления — от противного.

Однопартийность? Даешь многопартийность!

Государственная собственность? Даешь частную!

Бесправность на митингах и собраниях? Хотим базарить!

Цензура? Долой!»

Перед нами снова классическое народническое мышление: демократию как народоправство оно принимает, свобода же личности — ему поперек. Почему же непременно «базарить», Леонид Иванович? Некий писатель, допустим, говорил после своего освобождения в 1987 году, что не мог уже не писать, хотя и понимал все неизбежные последствия своей прихоти. Разная, видать, бывает свобода…

Дальше — лучше: «Права человека пока — единственное стратегическое действо по предупреждению, предотвращению возрождения Российского государства, поскольку оно действительно никак не может возродиться без покушения на права человеков, по тем или иным причинам не желающих этого возрождения, поскольку имеют право, гарантированное „международным правом“, не хотеть — и все тут!»

Ну а если государство российское кому и вправду не нравится, как, допустим, нам с вами не нравилось советское? Сколько давать будем, опять червонец особого? Или, для вящего возрождения, — добавим еще? Но тут уж не только за личность, тут и за государство заступиться охота. Идеологическая система жить не могла без вздорных и абсурдных, с обычной, нормальной точки зрения, зажимов и кар. Нормальным же странам вполне достаточно ввести своих противников в жесткое русло законных, с точки зрения цивилизованных понятий, действий и выступлений. Неужто для нашей несчастной России этого окажется мало?

Нет. Прошедшее десятилетие было далеко не только годами смуты. Это был период вызревания — востребованных ныне и государством ценностей, христианских, повторюсь, по первооснове своей. И даже тысячекратно охаянное ныне «Хватайте суверенитеты!» было необходимо. Щедрость и снятие пут должны были в России предшествовать государственному собиранию, до неизбежных для всякой страны прагматичных, подчас жестких действий эти ценности должны были укорениться в душах людей. Увы, отрицая все это, Бородин вынужден, хочет он того или нет, отрицать во многом и сегодняшнюю страну, вернувшую себе имя России.

Поэтому-то по прочтении книги и представляется мне автор ее фигурой трагической: национал-патриотизм, даже и в его варианте, не окажет возрождающего влияния на будущее страны. И мемуары в этом убеждают: интересные, порой захватывающие, они тупиковы по выводам своим.

Иное дело — личность автора. Мне вспоминаются его стихи о Белом движении, так, кажется, нигде толком и не опубликованные, — они у меня в голове:

…И я пишу девиз на флаге,
И я иду под этим флагом,
И я — в психической атаке
Который год, безумным шагом,
И нам шагать по вольной воле,
По той земле, где нивы хмуры,
И нам упасть на том же поле,
Не дошагав до амбразуры…

Валерий Сендеров.

Охотник за собственным «я» Илья Кочергин. Помощник китайца. Рассказы и повесть. М., Независимое издательство «Пик», 2003, 256 стр

В книге молодого писателя Ильи Кочергина «Помощник китайца» представлены уже знакомые читателю произведения, опубликованные в журналах «Новый мир», «Знамя» и «Дружба народов» в 2000–2003 годах, но в сборнике все они звучат по-новому. Это как раз тот случай, когда сумма значений частей не складывается математически в значение целого — в книге произведения создают новый, углубленный смысл, позволяя говорить о главных творческих мотивах и особом мировоззрении автора. Рассказы «Алтынай», «Волки», «Рекламные дни», «Рахат», «По дороге домой», «Потенциальный покупатель» и повесть «Помощник китайца» существенно доработаны и расположены в явно не хронологическом (если смотреть с точки зрения героя-рассказчика) порядке.