Новый мир. № 3, 2004

Ангелина Филипповна
самая культурна жилица
нашего подъезда
отслужила ровно 52 года в Большом
билетершей
Теперь у нее коллекция арий
и коллекция кошек
Пластиночные дивы
постоянно поют
Собрание кошек
постоянно растет
Все бывшие беспризорные
кошачьи души микрорайона
обретают себя здесь — в ее безразмерной
однокомнатной
Все они именованы
Имена их ангельские:
Аглая Аделаида Агафон…
Когда Ангелина Филипповна заводит
какую-нибудь арию — например Мефистофеля: ха-ха блоха
кажется что поет одна из кошек
и жестокий кошачий дух
лестничной клетки — сгущается
перекрывая оперную мощь
и это — самое общее место
нашего подъезда
Молчаливое общее место
По безмолвному уговору
никто из соседей никогда
не пеняет кошколюбице
на эту вонь ибо
Ангелина Филипповна
всегда в белом
и подопечных своих экс-билетерша
обряжает в белые одежды
И когда она выводит их
на демонстрацию
натянутые поводки звенят
накрахмаленные крылышки трепещут
лавочный хор приподъездных гурий
уважительно шелестит:
Ангелина и ее ангелята

Кофейная церемония

Если сила есть — все остается в силе
Остается все именно там где было
Можно забыть как я тебя любила
Или забыть как я тебя забыла
Или распить на двоих чашечку кофе
До растворимой гущи — как бы гадаешь
Или еще проще еще пуще
Как бы толкуешь — мы же с тобою профи —
Страсть выпадает в осадок внутри текста
Жжет кофеин в жилах кипят чернила
В узком земном кругу душно тесно
Я же японским тебе языком говорила
Все остается и ничего не даром
И ничего не зря кофейный мастер
Свет за кругом чернильной червонной масти
Миф накрывается черным сухим паром
В полную силу
В реберных кущах обугленная прореха
Миф или блеф — ты в просторечье чудо
Тень слинявшая чудовищное мое эхо
Бедный бедный — слышишь меня оттуда?

Памяти памяти