Новый Мир ( № 3 2009)

Жена старика прожила в новой квартире девятнадцать лет, однако, по ее словам, так и не смогла поверить до конца, что это — ее дом. Рассеянно ходила из комнаты в комнату, вытирала пыль с сумрачно блестевшего полировкой нового платяного шкафа, привычно готовила на троих человек. Как-то вернувшись из магазина с тяжелыми сумками, сказала, что есть не хочет, и прилегла. Старик сделал у телевизора, который смотрел, звук потише, а потом и вовсе выключил, отправился на кухню читать. Старики давно уже спали раздельно, на узких, стоявших у противоположных стен кроватях. Перед тем как лечь, старик снова подошел к жене, дышавшей во сне часто, коротко и неровно, сморщенное и бледное лицо было обращено к окну: старику показалось, что, несмотря на закрытые глаза, — с каким-то напряженным, заинтересованным вниманием. На цыпочках, чтобы не разбудить, он отошел к своей кровати, забрался под одеяло. Наутро жена едва внятно проговорила, что встать не сможет, потому что кружится голова. Позавтракав, старик вызвал из поликлиники дежурного врача, которая, пожав плечами, выписала два рецепта. Купленные стариком лекарства жена принимала пять дней. Послушно открывала глаза, когда муж подходил к постели, но не говорила ничего. Утром шестого дня старик нашел ее уже остывшей, с лицом, все так же повернутым к окну.

От преддверия Кавказских гор до средневолжских степей по железной дороге добираться более суток, да и поезд ходит не каждый день. Дочь из Ставрополя, узнав о смерти матери, приехать смогла только на другой день после похорон. Вместе отправились на кладбище. Поеживаясь на холодном мартовском ветру, старик нахохлился у чужой крашеной ограды, смотрел, как старшая дочь, замерев на полминуты, вдруг рухнула на колени перед свежим холмиком земли и с привывами, по-бабьи запричитала.

Когда через два дня рано утром старик сажал ее на поезд, дочь вдруг сказала:

— Приезжал бы ты к нам в гости, а, отец? Дом у нас просторный. Ты ж ни разу у нас не был. И мать ни разу не была...

Глаза дочери опять затянулись влагой. Отец хмуро смотрел на заполненный людьми перрон: поезд, проходящий через город на юг, только-только объявили.

— Поехать... А сад на кого я оставлю? — возразил старик. — Не смотри, что холод, — через неделю бороновать можно будет. Весной сама знаешь, как земля на горе сохнет. Оглянуться не успеешь, уже сажать пора: редиску, помидоры, перцы, капусту под пленку. Рассаду Люся знаешь какую вырастила...

Он умолк, почувствовав, как с чего-то защемило в груди.