Новый Мир ( № 3 2009)

Наутро две косые полосы света лежали у кровати на полу. Наскоро позавтракав, старик нацепил рюкзак, вынул из угла лопату. Оказавшись на улице, не сразу понял, что в природе не так. Солнце светило ярко, ни дуновения ветерка, но дышать было трудно, к лицу и рукам без перчаток словно приложили крупнозернистую наждачную бумагу. Только увидев на сухом, точно летом в жару, асфальте черную с белой каемкой лужу, промерзшую намертво, до дна, старик понял: ударил мороз — не меньше десяти градусов, судя по тому, какие холодные, колкие мурашки бежали по спине и плечам. Но настроившемуся на посадку леса старику не хотелось возвращаться домой. “Заберусь на гору, — решил он. — Там будет видно...”

На горе остренький морозный ветерок так и пронизывал. Старик ежился, руки прямо в перчатках прятал в карманы, поднимал короткий воротник плохонькой куртки, чтобы не сквозило за шиворот. Подступив к оставленному вчера месту посадки, ткнул было лопатой в искрившуюся льдинками траву: железо звякнуло, словно попало по камню. У старика ком подкатил к горлу: что ж, кончились посадки?.. Болтался за плечами с вечера плотно набитый кленовыми семенами рюкзак. С досады старик ковырнул лопатой желтевший на траве булыжник, потом другой, носком сапога наподдал третий. Почему-то вспомнил стройплощадку, зеленевшую из груды кирпичных обломков кленовую поросль — и его осенила идея. Отодрав от травы еще несколько камней, старик придавил ими вынутую из кармана горсть семян. Выпрямившись, глянул на свою работу: пожалуй, так тоже можно... Он даже немного согрелся, бегая и перенося по пустырю камни, только по-прежнему болезненно пощипывало от мороза щеки и плохо спрятанные под шапкой уши.