Новый Мир ( № 3 2010)

Латынина куда ближе к Лему, чем к Стругацким: весь ее цикл — это огромный культурологический эксперимент. Вот Империя — квинтэссенция всех империй Земли, гибрид Китая, Византии, Руси и СССР; вот глобальные закономерности ее функционирования, идеологии, быта, взаимодействия с варварами; вот многообразные столкновения обычаев, мировоззрений, культур. При этом автор неуклонно следует принципу, сформулированному ею в предисловии к ее раннему роману «Клеарх и Гераклея»: «Я считаю, что в хорошо написанной сцене должно быть полстраницы, два афоризма и один убитый; что действие должно развиваться от события к событию, а не от комментария к комментарию». Так оно и есть: блестящие афоризмы, харизматичные герои (живые, мертвые и умруны), никаких авторских комментариев, кроме откровенно пародийных. И все это — в форме стилизации под космическую НФ, скандинавскую сагу и китайский роман. И все это — в эволюции, постоянных изменениях, которые неминуемо оказываются поверхностными, потому что не затрагивают образа жизни и мысли. Читатель знает не больше, чем герои, — а значит, ему приходится самому реконструировать общественное устройство Веи и сложные хитросплетения интриг; понятно, что чтение не для каждого.

Латынина написала краткий курс практического макиавеллизма. Циничная книга? Скорее лишенная иллюзий. Роман увидел свет почти одновременно с «Чапаевым и Пустотой»; обе книги помещают современную жизнь России в гораздо более широкий культурный и мировоззренческий контекст — но насколько же Латынина превосходит Пелевина!

И кто об этом знает?

 

У р с у л а  Л е  Г у и н. Лавиния. Перевод с английского И. Тогоевой.

М., «Эксмо», 2009, 384 стр. (Серия «Звезды фантастики».)

Я никогда не умру. Уж в этом-то я со-

вершенно уверена. Моя жизнь слишком

условна, чтобы привести к чему-то столь

безусловному, как смерть.

 

Как заметил американский критик, Урсула Ле Гуин — одна из немногих, кого пускают «на наши пикники» (в мир «большой литературы»), «да и то перешептываются за ее спиной». В самом деле: и не замечать ее — странно, и читать об инопланетянах и магах... как-то несерьезно... Даром что «Левая рука Тьмы» — один из лучших современных романов о любви и к тому же еще один интересный культурологический эксперимент, а «Земноморье» пронизано отсылками к Юнгу и Фрэзеру.