Понятно, что идентифицикация с главным героем всякий раз дарит зрителю радость чисто телесного раскрепощения, когда бывший морпех, ныне — инвалид-колясочник Джейк Салли (Сэм Уортингтон) переселяется в своего «аватара» — хвостатое синее тело, созданное по образу и подобию аборигенов Пандоры, — и принимается восторженно бегать, прыгать, скакать на местных шестиногих лошадках и летать на местных четырехкрылых птеродактилях. Понятно, что мир людей-кошек Нави, где Джейк счастлив, — и для него и для зрителя эмоционально в куда большей степени «свой», нежели человеческий мир, где герой страдает от физической беспомощности и нравственного раздрая. Понятно, что антропоморфные Нави с их детально проработанной гибкой пластикой, живой мимикой, передающей по-детски простые и яркие чувства, с их желтыми огромными выразительными глазами и идеальным телом, глядя на которое зритель забывает на время о собственной дисморфомании, созданы, чтобы пленять наше воображение. Кроме того, они со своими луками, стрелами, косами, фенечками и перьями намеренно сделаны похожими на благородных киношных индейцев, к которым зритель с детства приучен испытывать сочувствие и любовь. И наконец, Нави по ходу фильма оказываются жертвой несправедливой агрессии со стороны людей, что, понятное дело, — еще один веский повод встать на их сторону.
Всего этого достаточно, однако, чтобы наладить производство Навьих хвостов, косичек, луков и стрел, но недостаточно, чтоб объяснить депрессию многих вполне взрослых людей, которые начинают мазать лицо синей краской, учить язык Нави и даже подумывают о самоубийстве, надеясь в следующей жизни обрести гигантское синее тело с хвостом. В Америке зарегистрирован, говорят, целый сайт, на котором общаются люди, ушибленные безнадежной любовью к Пандоре. Объяснить это распространенной в эпоху компьютерных игр патологической зависимостью от виртуальных миров — невозможно. Острое желание бросить все и лететь на Пандору испытывают самые разные люди, независимо от того, рубятся ли они дни и ночи в «Ворд оф варкрафт» или нет.