Читаем Новый Мир ( № 3 2010) полностью

— Мои требования не совсем обычны — я не прошу „бухгалтерской” отчетности — на что ушли деньги, — но я прошу рассказывать мне о том, как идут дела, что происходит с ребенком, в общем, держать меня в курсе событий. Я начал помогать людям, потому что мне просто нравилось. Не было ни религиозных, ни „оправдательных” — типа раз богат, то надо поделиться, — ни иных сильно специальных чувств. А вот дальше произошло нечто не вполне мною ожидаемое. Оказалось, что просто так — дал денег и принес радость — не получается. Потому что неожиданно тебе открывается совершенно другой мир, от которого обычный человек инстинктивно прячется: мир несчастий и тяжестей, людей, живущих на совсем другом уровне эмоций. И тогда мне пришлось выбирать: или перейти на формальные отношения с благотворительностью, просто передавая деньги в фонды, или начать впускать в себя эти эмоции. Я выбрал второе. И теперь я не просто хочу сделать людям приятное и получить от них слова благодарности. Теперь я живу в слегка другом мире, где есть чувства, о которых я до этого не то чтобы не знал, а подзабыл. Легче в обычной повседневной жизни мне не стало, скорее наоборот. Все-таки, когда в жизни все размеренно, уютно, как в старых тапочках, жить проще. Но, с другой стороны, в этой новой жизни как-то правильно размечаются оси координат.

— Сколько всего подопечных у вас было?

— Не знаю. Питерским деткам я даю довольно много „на мелкие нужды”. Если считать и эти относительно небольшие деньги, то, наверное, несколько сотен. Я не хочу вести подсчеты. Зачем? Ведь это люди, а не цифры. И хоть я их и не вижу, некоторые для меня уже стали близкими друзьями. Это правда.

— Я правильно понимаю, что вы тратите на благотворительность деньги, которые зарабатываете?

— Да. Которые зарабатываем я и мой бизнес.

— Ваша компания тоже занимается благотворительностью?

— Нет. Стоило бы мне тогда прятаться…”

 

Дмитрий Шеваров. Юноша в белой рубашке. — “Фома”, 2010, № 1.

О судьбе и наследии Владимира Тимирёва (сына спутницы Колчака Анны Тимирёвой), художника-аквалериста “Оди”, убитого на Бутовском полигоне в возрасте 23 лет. “Бог не только принял кроткую Володину душу, но спустя годы подал помощь тем, кто по крупицам восстановил судьбу юноши в полноте и цельности”. Следом — большая статья Д. Ш. о 4-томной поэтической антологии (первом издательском проекте Храма Христа Спасителя под названием “Круг Лета Господня”). Составила издание Флора Нерсесова, а консультировали ее В. С. Непомнящий и протодиакон Александр Агейкин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы