Новый Мир ( № 3 2010)

Монастырские ступы, между которыми идет дорожка, похожи на шахматные фигуры. Между ними сушится оранжевое белье. Голоса долетают из-за белья. Под пальмами стоит навес, под навесом — верстак. Лежит створка двери из цельной доски, над ней склонился монах. Он — краснодеревщик и показывает мальчишкам, как резать орнамент.

Узор обрамляет фигуру бога. В руке краснодеревщика небольшой молоток и долото размером с шариковую ручку. Несколько легких ударов — и тонкий резец, подправить линию. Опять несколько ударов — и шлифовка.

Судя по свежим следам, сегодня работа продвинулась ненамного.

“Два-три сантиметра — вот и весь результат”.

В глубине под навесом он замечает деревянный короб. То, что в нем лежит, напоминает человеку сушеных насекомых, таких еще продают в городе. Однако он ошибается, в коробе лежатбуквы. Эти буквы вырезаны из того же материала, что и дверь. Их выточили на машине и еще не обработали.

— Дукка? — Краснодеревщик быстрым взглядом окидывает человека, сочувственно кивает. — Ниббана?

Мальчишки улыбаются, кто-то отворачивается, чтобы скрыть смех.

Краснодеревщик протягивает ему картонную коробку.

Тонкие напильники лежат вперемешку с лезвиями. Буква, зажатая между пальцев, напоминает улитку. Краснодеревщик показывает — сначала надфилем, потом бархоткой.

Снова надфилем.

— Ниббана!

 

Перемычки в буквах ломаются.

Он сердится на себя, беспомощно разводит руками.

Закрывает лицо руками и вот-вот разрыдается.

— Дукка! — Монах терпеливо сметает обломки, протягивает новую заготовку.

Наконец норма выполнена — пятнадцать букв. Из них складывают надпись, наклеивая буквы на доски. Он убирает инструмент в коробку и получает деньги — дрожащими от непривычной работы пальцами.

С купюр на него смотрит лысый господин в аксельбантах. Он поднимает глаза на монаха — удивительно, как они похожи! Тот же лысый череп. Те же оттопыренные уши. Тот же маленький подбородок с ямкой.

Утром он снова на месте. На второй день обитатели монастыря к нему привыкли и не обращают внимания. Он спокойно работает, а в перерыве вместе со всеми садится за стол.

Маленькая женщина в цветастой юбке приносит супницу. Размером с ведро, она стоит на железной ноге и похожа на гриб. Супа можно набрать сколько хочешь, ни очередности, ни размеров порции не существует.

И человек молча ест, выскребая ложкой остатки рыбы.

Спустя неделю буквы кончаются, коробка пуста. Последняя дощечка со словами уходит к заказчику. Больше работы нет, а резать узор на храмовой двери ему не доверяют.