Читаем Новый Мир ( № 3 2010) полностью

После бритья толстый приступает к стрижке. За все время процедуры никто не произносит ни слова. Когда стрижку заканчивают, первый достает камеру и фотографирует анфас. Поскольку зеркала над раковиной нет, увидеть результаты стрижки невозможно. После душа кафельные стены несколько часов сохраняют испарину.

 

 

День шестой

 

Рука все время тянется прикрыть голый подбородок. В памяти возникает тюрьма — ее разместили в учебных корпусах заброшенного института. Корпуса стоят каре, их окружают пальмы и забор с колючей проволокой. Классные комнаты разделены кирпичной кладкой на ячейки. Стены между ячейками высотой до подбородка, но поскольку узники прикованы к полу, увидеть друг друга они не могут.

Пол в тюрьме кафельный. В каждой ячейке прикручена к полу железная койка с наручниками. Под сеткой бурые пятна. Стекол в окнах нет, днем, когда солнце палит нещадно, сетка раскаляется и обжигает голую спину.

Из окна комнаты, где ведется допрос, видно спортивные снаряды. Ржавые турники и кольца, баскетбольные корзины.

Вопрос:

— Откуда вы выехали по указанному адресу?

Вопрос:

— Во сколько?

— Что делали в доме? — спрашивает следователь. — В какой последовательности?

— Покажите, как вы ее держали?

— Покажите на схеме, где стояли вы, когда она пыталась выбежать из комнаты?

— Работал ли вентилятор, когда вы схватили ее?

— В какой момент вы зажгли свечи?

— Есть ли у вас в городе знакомые?

— С кем вы виделись накануне?

Через сутки вызов повторяется. Еще сутки — снова вызов. В один из дней появляютсяэти. Переговоры идут по связи, установленной в огромной комнате, похожей на актовый зал. Голос на ломаном языке уведомляет, какое наказание предусмотрено. Они показывают видеозапись. Кадры с голым мужчиной и маленькой девочкой отвратительны, тошнотворны — но оторваться от экрана невозможно.

Голос предлагает сотрудничество.

— Что будет в случае отказа?

— Пожизненное заключение вам и вашей сообщнице.

— О какой сообщнице вы говорите?

Пауза.

— За что борется ваша организация?

— За свободу и равенство народов.

— Что вы предлагаете в обмен?

— Мы закрываем ваше дело и не трогаем вашу сообщницу.

Пауза.

— Это все?

— Мы возвращаем вас домой к жене и сыну.

Пауза.

— Откуда вы знаете, что у меня сын?

Пауза.

— Вы согласны?

 

 

День седьмой

 

После завтрака в комнату приходят трое в масках. Одежду, которую они приносят, раскладывают стопками на кровати. Первая примерка — спортивные брюки и рубашка поло. Но толстый отрицательно мотает головой, очередь за новой примеркой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы