Новый Мир ( № 3 2011)

едва нацелив рельсы, сердце залил

седою ртутью — вспять не повернуть

(«Деромантизация»)

 

Не случайно пушкинский «Пророк» просвечивает то там, то здесь: «дольней лозой», «грешным языком» и даже целым стихотворением, озаглавленным «Про рок». Аллюзии на Писание в книге постоянны. Лирический герой ощущает Бога как скрытое напряжение вокруг и в себе, как ветхозаветный надзор и неотпускание. И поезд, уносящий от того, что «ест поедом сознанье», связан у Бака с побегом от императивов.

 

Хочу ехать с тобой в электричке межрегиональной

(интеррeгионaльбан удобный, зеленый такой),

в третий раз расскажу, как — насыщен туманною манной —

пропадал, оживал и опять умирал под пятой

Поядавшего пламя — народ, пересозданный дважды;

как, увидевши Край, Краснолицый в сомненьях упал

на лице свое и на одежды и влажный

рот разинул в одном из Господних зеркал

<…>

просто в линию вытянуть эти прирейнские плесы,

только Мюльхайм и Дуйсбург оставить в покое лесам —

и пустой горизонт резедою сырой отзовется,

и завеса — на две половины взлетит к небесам.

 

«Рассказ», вернее, пересказ драматической истории народа Божия, одним сплошным периодом, точно вид из окна бегущей электрички, стремится от Моисея через Иезекииля к кульминации Писания — смерти Спасителя, в момент которой раздралась завеса перед Святая Святых[8]. Причем поезд прибывает на ту станцию, с которой тронулся, поскольку эпиграфом к стихотворению взяты слова из Евангелия от Матфея: «И вот завеса в храме раздралась надвое» (Мф, 27: 51). Отсылки к Пастернаку и Мандельштаму здесь еще «грандиозней святого писанья». Пустой горизонт отзывается сырой резедой из стихотворения «Сестра моя — жизнь, и сегодня в разливе…» («и пахнет сырой резедой горизонт»), а «просто в линию вытянуть эти прирейнские плесы» ритмом и аллитерацией перекликается с «Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи» из «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма…».

Под противостояние между туманной манной библейских аллюзий и конкретностью немецких реалий, врывающихся в квазипророческий дискурс, чтобы «завеса раздралась», подложены личные мифы обоих поэтов. Пастернаковский поезд едет через Ветхий Завет к Новому мимо мандельштамовских лесов.