Новый Мир ( № 3 2012)

Этот угольного цвета шатер над морем — таинственное, мистическое пространство, примерно как лаборатория в «Пыли». У входа — рекламный щит, на котором нарисована черно-белая магическая спираль. Такие же спирали «танцуют» внутри на столиках... Именно здесь герои во вставных музыкальных номерах трогательно поют о своих невзгодах. Именно сюда послушной вереницей все они тянутся в конце каждой новеллы, чтобы, пережив крах иллюзий и побывав на грани жизни и смерти (в каждой истории после скандала: «Ты самый страшный человек на земле!» — герои попадают в чудовищный шторм), обрести момент истины. Но истина ускользает. Посреди представления вдруг начинается пожар, и шапито красиво сгорает.

Что сей сон значит? Этим вопросом зритель мучается все четыре часа, пока идет фильм, и лишь четвертая новелла — «Сотрудничество» — отчасти приближает его к разгадке.

В ней юный продюсер-сноб (Сергей Попов), мальчик из хорошей семьи, катает по югам двойника Виктора Цоя. Но не за-ради банальной стрижки бабла, а в рамках продвинутой арт-концепции «Эрзац-звезда», призванной утвердить принципиальное право художника быть неоригинальным. Искусство, каким оно предстает в «Шапито-шоу» — и в площадном варианте, и в виде изысканного, маргинального «арта», и в классическом изводе (Мамонов играет вроде как всеми признанного театрального актера — этакое «национальное достояние»), — вещь травматичная, жестокая и отчетливо замешенная на вампиризме. Чем выше художественные притязания, тем сильнее психоз, тем острее проблема: откуда черпать энергию вдохновения? Небеса закрыты. На дворе — постмодернизм. «Парниковый эффект». И вот мальчик-продюсер придумывает, как ему кажется, гениальный выход — надо просто освободить творцов от необходимости что-то творить. Кто сказал, что художник обязан сообщать публике нечто новое? Ни фига! Будем продавать уже проданное, сохраняя при этом элитарный артистический статус и умный вид.