Новый Мир ( № 3 2012)

В этом “Гипертекст-проекте” (художественно-аналитическом приложении к специфически “продвинутому” уфимскому журналу) вслед за каким-нибудь произведением какого-нибудь молодого автора идет критическая/представительская статья об этом сочинителе, написанная, очевидно,молодым же.Самый “старый” из авторов — 1975 года рождения, остальные появились на свет либо в конце 1980-х, либо в 1990-м. Л. Каракуц пишет тут о стихах и личности Натальи Максимовой, чья подборка здесь называется “Я далека от пушкина и славы” (“и птички все отправлены в полет / и пушкин не меняет больше позу / поэт в России больше не живет / а если жив — то больше пишет прозу <…> и не пророк, и прозы не пишу / и не читаю утреннюю кашу. / Поэт в России — родственник пажу / расколдовать заспавшуюся Рашу”).

Критик сообщает: “В такой круговерти пушкин с маленькой буквы — не сбрасывание с корабля современности, а нечеловеческая усталость от культурного слоя, который тяжким грузом лег на плечи тех, кому сегодня „30+””.

Вот бедняги-то. Навалились, вишь, боратынские с вяземскими. А ведь еще есть грибоедовы, феты, блоки. Кошма-ар какой! — Как говорят на “Эхе Москвы”.

…Критик продолжает: “Поэт XXI века — старец, но старец свифтовский, бессмертный, слишком быстро доживший до черного пятна на лбу и обреченный на вечную центрифугу повторений. Об этом в XX веке у всех: от Рахмана Кусимова до Лалы Тарапкиной, от Ры Никоновой до Веры Павловой”.

Сергей Козлов.Страсть к жизни. Образы Италии в произведениях русских историков, философов, писателей XIX — начала XX столетия. — Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”), 2011, декабрь.

“Для большинства россиян, посетивших Италию в XIX — начале XX в., восприятие этой страны происходило сквозь призму православных культурных ценностей. „Славянин! Гордись родиной, дари ее жизнью своею, но простирай руку всем, ибо великое родство соединяет на земле сердца, любящие бессмертную истину Создателя и красоту Его создания”, — отмечала Зинаида Волконская.

А Степан Шевырёв (кстати, с 1829 по 1832 г. живший на римской вилле З. Волконской в качестве воспитателя ее сына) подчёркивал: „Надо бы русских воспитывать в духе терпимости ко всему иноземному и в жаркой любви к отечественному. Кто соединит терпимость к чужому с любовью к своему — тот истинно русский”.