Новый мир

Я успела одеться, когда пришла Санта и доложила, что приехал старичок-ветеринар и привез собачонок, про которых я почти и забыла. Я чуть не рассмеялась: вот вам и хобби. Повсюду собираю собак. Правда, это скорее хобби драгоценного Мироздания, которое подбрасывает мне ненужных животных, и удовольствия оно не доставляет ни капельки, одни лишь проблемы, но — сойдет на крайняк.

Ветеринар, все такой же уставший, но довольный, ждал на псарне. У его ног сидели собачки в лечебных комбинезончиках. Я поздоровалась — песики дружно побежали ко мне, виляя поджатыми хвостами, заложив уши за голову, упали передо мной на спину, подставляя пузо, а когда я наклонилась — полезли вылизывать лицо.

— Узнали вас, — сказал ветеринар. — Запомнили, что вы им жизнь спасли.

— Доктор, жизнь им спасли вы, а я — всего лишь дала шанс.

— Ну, ну, леди Берг, если бы вы не дали шанс, то и я ничего не смог бы сделать.

Василиса в вольере давно уже сделала стойку и глаз с новичков не сводила. Я выпустила ее. Собачонки просто размазались по земле, когда Василиса подбежала к ним и принялась обнюхивать. Кажется, выражения покорности ее удовлетворили, потому что она отошла и подставила ветеринару бок для почесушек.

— Ну вот, — доктор развел руками. — Все рекомендации я переслал вашей секретарше. Ничего особенного — диета, ограничение нагрузок… Диетический корм я привез, вот, — он показал на механическую тележку с мешком, — этого хватит на весь курс. Потом можно кормить обычной пищей. У первого хозяина они питались кашей с мясом.

— Вы обещали связаться с кинологом, — напомнила я.

— Да-да. Я говорил с ним, он согласился. Его код я тоже сообщил вашей секретарше. Ну и я, конечно, буду навещать, нужно сделать еще две перевязки…

Собачки вдруг вскочили и, залившись лаем, помчались к садовой дорожке. Метров через пятнадцать встали, но не заткнулись. Через полминуты на дорожке показался Кер. Василиса лениво подошла к скандалисткам, посмотрела на Кера, посмотрела на них — и ушла. Собачки тут же замолчали и с виноватым видом прибежали ко мне, преданно глядя в лицо.

— Вы говорили, что у них пройдет агрессивность.

— Это не агрессия, — ветеринар позволил себе улыбку. — Если хотите, это служебное рвение. Понимаете ли, их приняли в новый дом, в новую стаю. Они должны показать, что могут быть полезны. Поэтому они взялись за самую непрестижную «работу», если можно так выразиться — поднимать шум, если к стае приближается неизвестный. Шумом они привлекают старших по рангу особей, которые и квалифицируют явление как опасное или безобидное.

— Вряд ли здесь кому понравится такое рвение.

— Оно пройдет, если его не поощрять. Это ведь не щенки, а взрослые и очень умные собаки. Они следят за вашей реакцией и подмечают, что вы одобряете, а что — нет.

Мы проговорили еще около получаса. Собачки освоились, предложили Василисе поиграть, она приглашение не приняла, но к новеньким отнеслась благосклонно. Позволила им пометить территорию, потом без команды отогнала в вольер. Видать, решила, что подопечные уже нагулялись, пора домой.

Я проводила ветеринара и вернулась к себе. Позвонила Вере Харрис, обрисовала намеченную авантюру, договорилась встретиться в городе. У меня оставалось еще несколько часов полностью свободного времени. Гулять расхотелось, и я снова не знала, чем мне заняться.

А потом меня осенило, я моментально собралась, велела Керу подать машину и понеслась в Эдинбург, попутно выясняя у Йена Йоханссона, в какой клинике находится Арье Фридман.

* * *

За те сорок минут, которые заняла дорога, я успела сделать довольно много.

Для начала мне пришло в голову, что идея Йена поручить Нину заботам мистера Хикати не так уж плоха. И почему, собственно говоря, только ее одну?

Уважаемого Лоренса Хикати против ожидания уговаривать не пришлось.

— Делла, — сказал он, — да я с радостью помогу всем пострадавшим. Но поймите меня: лечение требует, чтобы пациент хотя бы в фазе интенсивной терапии находился в закрытой клинике. И его общение с кем бы то ни было, включая друзей, родственников, адвокатов и следователей, исключается. Общение разрешено только с врачами и персоналом клиники, даже с другими пациентами нельзя. Только при таких условиях я могу гарантировать какой-либо прогресс. Прогресс, а не полное исцеление. Для полного исцеления необходим минимум год упорной работы. Да, условия содержания уже будут помягче, хотя следует оберегать нервную систему от повышенных нагрузок. Если ваши знакомые согласны на мои условия — разумеется, я к их услугам. Мне, видите ли, это тоже полезно, ведь чем больше пациентов пройдет через мои руки, тем лучше я буду знать, как им помочь.

— Хорошо, я передам.

— И вот еще, — Хикати смутился. — Я не так богат…

— Разумеется, никто не говорит о бесплатной помощи.