Новый мир. № 4, 2004

Евгений Рейн Утешительный приз

Рейн Евгений Борисович родился в Ленинграде в 1935 году. Окончил там Технологический институт. Знал Анну Ахматову; Иосиф Бродский считал Рейна своим наставником. Поэт, эссеист и мемуарист. Живет в Москве.

* * *

За последним забором,
за вышкою водопроводной,
где асфальт упирается
в мелкий и ржавый подлесок,
у тропы, выводящей на станцию, —
три разлапистых ели.
Я вас помню и десять,
да что там, и двадцать лет назад.
Какими вы были:
мне сначала по пояс,
потом до плеча,
а потом обогнали…
Прохожу мимо вас к электричке.
Здесь на грядках невидимых,
где сорняки заглушили рассаду,
где местные самоубийцы через пух и перо
(т. е. через подушку),
чтобы не потревожить домашних,
прицельно палили в себя,
здесь бывал я изгоем и гостем.
И вот возле вас поселился.
Скуп осенний денек.
Чем развлечь себя, как догадаться?
Вот дойду я до елок
и около них покурю —
это был марафон,
и они обогнали меня тесной стаей.
И мне достается утешительный приз —
мой возраст могучий и поздний,
утешительный приз, безутешный…
Вот и я говорю этим колючим соперникам,
что мы вместе,
друг для друга знакомое племя.
И под горькую дымку осенних костров
нам свидание это
напомнит о единственной общей победе:
кое-как не сошли мы с дистанции.
Это и есть утешенье.

Коза

Это было в деревне,
тверской и убогой деревне,
куда я заехал по грибы на неделю.
Я вышел к колодцу напиться,
но полное с верхом ведро
стояло уже на травке у сруба колодца.
И стояла коза у ведра,
и пила из него,
и совсем не спешила место мне уступить.
Хотел я козу отогнать,
но она мне в глаза заглянула:
«Справедливости ради не спеши,
я пришла сюда первая, и тебе полагается ждать,
дай спокойно напиться хотя бы раз в сутки».
И я отступил.
Потому что в словах этих было важное что-то,
обоих нас жажда томила,
и черед утоления жажды, которому мы присягнули,
был важнее всей мелочи,
всей иерархии жизни.
И пила она долго, сосредоточенно и не спеша.
Упадут небеса,
жизнь расплещется лужицей чайного блюдца,
если мы отречемся от единственной этой присяги.
Царства в прах рассыпались.
Императора убивали, как вошь,
потому что он сам отступался
и подданных освобождал
от присяги.

В больнице