объятий сна и тел,
слюны, чего-то темного
и белого, как мел.
Казус Высоцкого.
— “Русский Журнал”, 2008, 25 январяГоворит
Александр Дугин:“<…> Высоцкий систематизировал банальности, он был энциклопедистом позднесоветских штампов. <…> Высоцкий, на мой взгляд, достаточно точно отобразил в своем графоманском энциклопедическом стиле все возможные ролевые дискурсы. По сути дела, он записал максимальное количество в основном депрессивных или идиотических состояний позднесоветского человека. Я думаю, что фактически, если внимательно посмотреть на его творчество, бессмысленное, бездарное, предельное и идиотское в высшей степени, лишенное какой бы то ни было эстетической привлекательности, реальной энергии, то мы увидим беснование на пустом месте, обширное, широкое, хихикающее. В принципе, Высоцкий готовил пришествие „Груза-200”, то есть черной и роковой бессмысленности, которой кончились Советский Союз и советская система. Это предпоследние данные о состоянии болезни, после которой идет уже „Груз-200” и уже просто чистая некрофилия, отраженная в фильме Балабанова. По сути дела, это разложение ментальности, души, эстетического чувства, социальных моделей, идеологии, политики — вот что такое Высоцкий. Он фиксирует с достоверностью детального хронографа эти состояния распада, распада дискурса. Причем он делает это тщательным образом, то есть ничего не забывает, поэтому его песни действительны, во-первых, а во-вторых — они в самом деле полны”.Дмитрий Кузьмин.
Русская поэзия в начале XXI века. — “РЕЦ”, 2008, № 48, январь