Новый Мир ( № 4 2010)

Муравьи способны «делать карьеру». В работах крупнейшего нашего специалиста А. А. Захарова[24]подробно рассказывается, как обычный наш лесной муравей Formica начинает карьерный рост с полной опасностей жизни фуражира — добытчика корма — на самых отдаленных подступах к гнезду, постепенно, с ростом опыта и с учетом естественной гибели работников, продвигаясь все ближе и ближе к муравейнику, и наконец (вершина карьеры) становится стражем и координатором на том склоне муравейника, который обращен к прежнему участку его деятельности. (Как если бы на крупном рыбообрабатывающем предприятии выслужиться от простого рыбака, выходящего на утлой лодке в бурное море, до крупного менеджера — что-то в этом есть очень японское.) Но «если будут разрушены дороги муравьев, — пишет далееivanov_petrov,— именно эти опытные старые муравьи вновь пойдут по почве, обновляя дороги и кормовые участки, размечая их метками, — они помнят кормовые угодья муравейника, помнят, где расположены загоны с тлями, где дорога идет в заросли травы, которая дает отличные семена. Транспортную сеть держат в голове эти муравьи — каждый обновляет те участки, где он раньше охотился, и все вместе они восстанавливают все дороги, так что у муравейника память распределенная». Муравьи охотятся на прытких коллембол, пасут тлей, устраивая им загончики-коровники, выводя попастись на солнышко и вечером унося обратно. Выращивают в своих оранжереях съедобные грибы, удобряют землю. Муравьи подвержены саморазрушительной наркомании… Муравьи содержат рабов и устраивают самые настоящие набеги на другие муравейники. Муравьи вступают во внутривидовые и межвидовые альянсы, рвут их по исчезновении необходимости и так далее. Муравьи, как было когда-то доказано, способны транслировать друг другу «свернутые» пакеты информации, а значит, прибегают к абстрактным понятиям.

Разумны ли они?

Во-первых, это зависит от нашего собственного понимания разума, а с этим, как мы только что выяснили, у нас самих проблемы, во-вторых, и это главное, вступить в контакт с ними нам вряд ли удастся. К тому же рискну сказать, что ни мы, ни муравьи просто не ставят перед собой этой задачи.

К чему я это? К тому, что определить степень разумности вообще очень трудно. Встретив, скажем, инопланетный разум, мы можем не распознать его, а распознав, не понять. А поняв, можем очень-очень расстроиться, поскольку толку в таком понимании не будет никакого.

Вернемся к истории, рассказанной Питером Уоттсом.