Новый Мир ( № 4 2010)

“В России большинство читающих по-прежнему считают литературу абсурда десертом, приправой: чем-то необязательным. Я уверен, что такое отношение к культуре абсурда имело для думающего сословия в России катастрофические последствия. Именно отсутствие здорового скептицизма, критического, „сухого” и одновременно „игрового” отношения к миру, понимание принципиальной невозможности и „нового человека”, и „непошлой жизни” привели к неспособности противостоять абсурду советской реальности”.

“Опыт режиссера Шахназарова, перенесшего „Палату № 6” в наши дни, принципиально не изменив в ней ни единого слова, показателен: сам по себе ход хорош, и сделано современно, местами даже остросоциально и с юмором. Тем удивительнее разочарование: не работает чеховский текст. Нет таких людей, подобных доктору Рагину, которые бы от духовного кризиса и разочарования в человечестве способны были бы помешаться, да и вообще сколько-нибудь сильно переживать об этом. Причем я этих людей хорошо понимаю”.

Иосиф Бакштейн.Теперь — просто поэт. Актуальное российское ИЗО и международный контекст. — “Искусство кино”, 2009, № 9.

“<...> несмотря на то что в системе современного искусства сохраняется ценность такого художественного медиума, как „живопись”, уже не актуально говорить о „живописцах”. Современный художник может и должен уметь использовать в своих проектах любые медиа — объекты, инсталляции, фотографию, графику, скульптуру, ну и живопись, наконец. Становится понятно, что современное изобразительное искусство — искусство мультимедиальное по преимуществу. Игнорируя эти обстоятельства, художественное образование в нашей стране следует до сих пор локальным ценностям советского изобразительного искусства, какими они сложились в послевоенные времена”.

Андрей Балдин.Четыре Чехова. — “Октябрь”, 2010, № 1.

“Он не раздвинул европейского пространства на восток, как, возможно, рассчитывал, но шагнул в минус-пространство, из которого потом едва выбрался. Сахалин — отдельная оптическая тема. Минус-тема. Во время возвращения домой происходит эпизод весьма показательный. Чехов побывал на Цейлоне; только здесь, на оси Индии, как если бы половинки путешественника сходились и расходились согласно смене меридианов, к нему возвращается ощущение целости мира. Внешнего и внутреннего.

Оно так ясно, это ощущение воцеления, что у Антона Павловича возникает мысль: он не на Цейлоне, но в раю. Чехов купил в раю двух мангустов из породы ихневмонов”.