Новый Мир ( № 5 2005)

Однако Никиша, глядя на комиссию, никак не мог успокоиться.

Один из здешних активистов по прозвищу Батрак, ходивший из дома в дом вместе с комиссией, выступил с поучением:

— Ты, дедок, благодаря паспорту имеешь теперь право ходить на выборы, ты — “электорат”, у тебя есть “права человека”!..

Слова “права человека” многопартийный тип произнес с оттенком скрытого, но глубокого презрения, почти с ненавистью.

 

СОЛДАТ НА ПЕЧКЕ

Сидели на опушке деревни, пили самогонку, еще теплую: Сапрон где-то раздобыл. Бывший разведчик, которого во время Курской битвы Никиша от плена, а стало быть, и от гибели спас, вспомнил поговорку о том, что народ, не желающий кормить своего солдата, будет кормить чужеземного.

— Какая разница, кого мине кормить? — произнес с раздумчивым негодованием дезертир, слизывая консервы с горбушки хлеба. — Чужой солдат свой дом в уме держить, ежели он, конечно, не природный бандит. Завоеватели приходють и уходють. Земля наша раздольная — любого душегуба заблукает, заволоочит. Чужаку надоедят щи да похлебка — ему чего лучше давай…

— Ты, стало быть, не возражаешь, чтобы враг жирел на твоей похлебке? — нахмурился Сапрон. — А если он, к примеру, бабку твою в дело приспособит?

Никиша улыбнулся всем своим острым медлительным лицом:

— Хрен с ей, с бабкой. Она и раньше была приспособленная, а таперя совсем никому не нужна… Я в погребе с крысами перешептывалси, а она с Кузьмой на пячи жамки ела…

— Значит, судьба твоя такая, — задумчиво произнес Сапрон. — Гнилая душа лишняя в теле, она в нем ворочается, покоя не знает…

— Немцу-супостату зачем моя жена? — бормотал свое давнее дезертир. — Ему, окаянному, девок хватит — сами липнут. Их, бабов, инстинктом тянет на обмен кровей. От женчин для воина одна погубленья. От солдата в бабу отдается боевая сила, и в результате общая размягченья на теплай пярине. Пущай тешатся, обновляют кровя народов. Баба — это пашня и погубленья. Любого утомит, упарит. Бляди “ура” не вопять, в атаку не ходють, но дело свое сурьезное делают.

— Рассуждаешь так, будто сам в атаку ходил? — уставился на него Сапрон.

— Воображательно ходил. Я войну в своем уме произвел и победил, как и ты, — фактически. И страхов натерпелси не меньше тваво.

— Врешь ты все, земляной человек! — вздохнул Сапрон. — Я, конечно, понимаю: чужих девок тебе не жалко, потому что у самого детей отродясь не было. Неактивный ты человек, Никихвор.