Новый Мир ( № 5 2005)

Денег, между прочим, Григорий Толстой так никому и не дал. Рыцарь на час, одним словом.

Чуковский и Жаботинский. История взаимоотношений в текстах и комментариях. Автор и составитель Евг. Иванова. М., “Мосты культуры” — Иерусалим, “Гешарим”, 2005, 272 стр.

Ох, люблю я эти классические русские обороты “если бы” и “знать бы”. Интересно, когда в 1978 году Владимир Глоцер помещал в книгу “Жизнь и творчество Корнея Чуковского” свою замечательную статью7 о художественной иконографии Чуковского, — мог ли он предположить, что процитированный, но не названный8 им “друг юности” Чуковского — еще при нашей жизни — окажется рядом со своим конфидентом на обложке свободно доступной книги?

Специалист по литературно-критической работе Корнея Чуковского Евгения Викторовна Иванова тщательно потрудилась в русских и зарубежных архивах, обозначила в четырех частях сюжет своего исследования9 и републиковала, вплетя в общую канву повествования, забытые статьи обоих героев книги.

Теперь эта деликатная когда-то тема, обозначенная лет десять назад докладами литературоведа М. Петровского (Киев), работами москвича Л. Кациса и одесской (тогда) журналистки О. Канунниковой, стала “многослойной” и многозначной книгой, открывающей уже все существующие “кингстоны”. Я, признаюсь, и не ожидал, какой кипяток бурлил, оказывается, за тем, что обозначено здесь как “Полемика о евреях и русской литературе”.

Вадим Туманов. “Все потерять — и вновь начать с мечты…” М., ОАО “Типография „Новости””, 2004, 416 стр.

Встретилось мне однажды, не помню в чьей прозе, такое причудливое определение, как “мужской мужчина”. И, пожалуй, только к нескольким представителям сильного пола я мог бы уверенно применить его сегодня, размышляя о своих впечатлениях от общения с ними или (как в данном случае) с какими-то их текстами. Вот и эта фигура, и эта книга — в тему. “Знаменитый золотопромышленник, старатель и друг Высоцкого” — это, конечно, объективно честная и вместе с тем узкомифологичная идентификация человека, ставшего легендой еще в те времена, когда упомянутый выше Высоцкий посвящал ему песню “Был побег на рывок…”.

Не в рывке дело, хотя он действительно был: Туманов рвал, что называется, и с лагерной зоны. Этому и людям тех мест в книге уделено немало страниц.