Новый Мир ( № 5 2008)

— Нет, мамочка, — твердо сказал Алексей. — У нас и так впереди два зайца. И оба — не ждут. Теплыми воспоминаниями о детстве будем заниматься не сейчас, а потом, в старости. В следующем июле по графику уже должна пойти готовая продукция. По контрактам. Иначе зачем я мотаюсь в эту Германию. Поедем со мной, — предложил он брату. — Это будет совсем не лишним. Пора, мой брат, пора... Пока нас краснодарцы не обогнали. Детское питание — это не пиво. Пока еще можно развернуться. А потом пусть попробуют нас догнать! — задиристо произнес он. — Фора есть фора. Вот так, Илюшка. А ты мне — про старые дачи. Поедешь со мной? Поглядишь, как мы творим сегодняшнюю историю, — с задором произнес он. — И никаких утопий. Только жизнь.

— Ему пока лучше не ездить, — сказала мать.

— Ну что ж, тогда возьму с собой Маришу. Полезное с приятным. Ты, мамочка, надеюсь, не возражаешь?

— Твое дело, — пожала плечами мать, а потом спросила: — Почему Мариша? Кажется, Юля? Или память мне изменяет?

— У тебя великолепная память, мамочка! Я вот эту Юлю давно забыл. После нее была Ксения, но она оказалась слишком умной. Маришка — прелесть, простушка. Как раз для меня!

— Прекрасно! — порадовалась мать. — Может быть, от нее мне внука ждать, готовиться в бабки? Я не обижусь, ей-богу. Подарил бы мне како го-нибудь малюсенького.

— Нет, нет, мамочка. О женитьбе и детях думать рано. Вот когда...

— Вот когда постареем, — с полной серьезностью помог брату Илья, — на пенсию выйдем, тогда и рожать начнем.

Хохотали вместе, втроем, и громче всех — старший брат.

— А у тебя все то же? — спросила мать у Ильи.

Тот лишь головой покивал. У него продолжался все тот же, теперь уже долгий, роман с молодой женой старого профессора, привычный для всех, почти узаконенный, не считая случайных интрижек.

— Ладно. Буду ждать и надеяться.

Ужин закончился весело. В машину садиться не стали, и она медленно ехала позади. Шли пешком по набережной, вдоль реки, к недалекому дому. Ночная августовская темнота, пригнетая фонарный свет, позволяла ему освещать мостовую, людей, пестрядь цветочных клумб, стриженые бордюры кустов, низкие ветви деревьев, а далее вздымалась и крылатилась густая тьма. Лишь далеко-далеко, за рекою, на краю земли, медленно вставала большая, тяжелая луна. От реки веяло теплом, от клумб цветочных — вечерним ароматом петуний.

Возле дома, замедляя шаг, Илья подумал вслух:

— Может, погулять? Еще не поздно.