Новый Мир ( № 5 2009)

Юрины «проказы», иногда и жестокие по отношению ко мне, не пре­кратились и после возвращения из эвакуации — не хочется приводить приме­ры. Немало этому поспособствовала сама наша мама, едва ли не сразу по на­шем приезде объявившая «соревнование» между нами: кто быстрей начнет «дядю Гришу» называть папой? Эта идея была провальной в самой своей су­ти хотя бы уже потому, что было заранее ясно, что победителем «соревнова­ния» выйду я. Для меня здесь не было никаких трудностей, которые надо бы­ло преодолевать: фактически еще в Башкирии я привыкла внутри себя и в разговорах с няней считать, а значит, и называть Григория Сергеевича па­пой. «Биологическая» сущность этого понятия мне еще не открылась, и если человек жил с нами и «вел себя» как папа, то он и был папой. А как иначе? Но победить мне не удалось, соревнование просто не состоялось — брат наот­рез отказался принимать в нем участие, а заодно отказался и произносить слово «папа» по отношению к Григорию Сергеевичу. «Дядей Гришей» он его тоже не называл, понимал, что никакой он нам не дядя. В общем, он долгие годы никак не называл человека, имя которого носил. Просто избегал обра­щения, а значит, их разговоры друг с другом сводились к самому необходи­мому минимуму. Стоит ли говорить, что и отношение папы к нам получилось совершенно разным,— меня он полюбил, искренне и на всю жизнь, а Юрой фактически мало интересовался. И мама ничего не могла с этим поделать, совсем ничего.

И даже когда брат стал юношей, а я подростком, для него остались ха­рактерными такие «цеплянья» ко мне время от времени. Ну, вот пример. Не только в войну, но и в послевоенные годы нас не баловали походами в «на­стоящую» фотографию — у меня сохранилось буквально две-три фотографии от всех моих детств (лет восьми, лет десяти и десятиклассницей, других не припомню). Но когда требовались фотографии на документы, тут уж ходили, делали шесть фотокарточек 3Ѕ4. Обычно оказывались лишние, и мы с Юрой всегда обменивались ими друг с другом. Однажды мне срочно по­надобилась такая маленькая карточка, и я попросила у Юры дать мне какую-нибудь из его запаса. В ответ категоричное: «Нет!»

— Ну почему, Юра? Вот когда тебе была нужна срочно твоя фотогра­фия, я же тебе отдала!

— Никогда тебе этого не прощу!

И повернулся спиной.