Новый Мир ( № 5 2011)

— Свою семью.

— Как же я буду ее выбирать? Тут их сотни!

— Просто смотрите, кто вам нравится.

— И это все? — Он присел на корточки около коробки, потрогал пальцем. — Просто — кто нравится?

— Ну да. Кровь не водица, верно? Британские ученые доказали: родственники, даже незнакомые, кажутся симпатичнее чужаков. Значит, те, кто вам понравится, теоретически могут быть вашими родственниками.

Я не сказал ему, что эти опыты проводились на головастиках.

— Откуда, кстати, у вас такая фамилия — Сметанкин?

— В детдоме дали, — сказал он рассеянно, — там почему-то было много съедобных фамилий. А… с кого начинать? С дедушек-бабушек?

— Если покопаться там как следует, вы и прадедушку найдете. Какого-нибудь красного комдива.

— Не хочу красного комдива, — капризно сказал он, но тут же задумался, уставив взгляд в одну точку. — А впрочем…

Понятное дело, даже Дракула со временем может превратиться в романтичную семейную легенду. И бабушка рассказывает внучке что-то вроде: “Знаешь, а папочка, твой прадедушка, держал в страхе всю округу. Вылетал в полночь из окна в черном плаще, возвращался под утро, когти все в крови…”

Сметанкин явно увлекся. Он раскладывал карточки вокруг себя, как пасьянс.

У времени есть конвейер, и конвейер этот штампует сменные серийные человеческие модели. С коричневатых, коричных, пылью пахнущих первых фотографий смотрят женщины с тяжелыми подбородками, длинными носами и высокой грудью. С черно-белых — задорные девушки со вздернутыми носами и круглыми лицами, с выцветших цветных — худенькие, широкоскулые, широкоглазые. Мужские лица тоже меняются по воле времени — правильный овал, квадрат, прижатые уши, торчащие уши. Бокс, полубокс, вьющиеся чубы…

Куда подевались они, эти женщины с маленькими злобными крашеными ртами, пышными волосами и подбородками римских матрон? Вымерли? Эмигрировали? Или просто модель была упразднена за ненадобностью?

— Может, вот эта?

Женщина в белом воротничке и глухом, по горло, платье на пуговках неулыбчиво глядела с коричневатой фотографии. Глаза выпуклые, твердый подборок, округлая шея. Щитовидка, похоже, увеличена, не патологически, а так, слегка. Наверняка очень энергичная была женщина.

Я перевернул карточку. На обороте штамп: “Н. А. Лепскiй. Екатеринославъ. Фотографъ Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны. Негативы хранятся”.

— Вас не смущает, что она стерва? Это ж по глазам видно. Тихая такая правильная стерва.

— Для прабабушки сойдет.