Читаем Новый мир. № 6, 2002 полностью

Переписка с З. Н. Гиппиус, К. В. Деникиной и — невероятная по высокому любовному дыханию — с О. А. Бредиус-Субботиной. «Я знаю, наши п<исьма> увидят свет, войдут в „истор<ию> рус<ской> литературы“. И знаю, что это будет — „лирический шедевр“. Миллионы будут читать, увидят, как раскрывались души, огромный мир увидят… неповторимый… я отлично знаю. Это будет „роман романов“, чистый, тончайший…» — писал Шмелев своей обожествленной. Они, между прочим, и встретились-то один раз всего. «Миллионов читателей», как мы теперь понимаем, не будет. Но те немногие, кто прочтет несколько писем (и в одном из них найдет литературный этюд-шедевр Ивана Сергеевича — «Свете тихий»), вряд ли забудут эпистолярную орнаментовку этой любви — ни с чем не сравнимую словесную мелодию, складывающуюся то в гимн, то в мазурку. Публикация иллюстрирована множеством фотографий и автографов писем.

Здесь же напечатано исследование Г. М. Бонгард-Левина (с привлечением архивных материалов Нобелевского комитета) о шмелевской «нобелиане». Замечательно рекомендательное письмо Томаса Манна, в котором он выдвигает Германа Гессе и пишет, что «если Комитету может быть угодно когда-нибудь присудить премию русскому писателю», то он бы назвал Ивана Шмелева. И тут же дает блестящую характеристику последнего.

Сам же номинант (кстати, очень нуждающийся) позднее писал так: «Я бы не отказался, правда, но, по совести, но, правду сказать, не в „форме“ на такую скачку. Да таким, как я, никогда не дадут: таких обычно не признают „в европейской орбите“, — не утешители это, а „теребители“, что ли. За это по головке не гладят, шершавых…»

Валерий Шубинский. Взгляд и некто. — «Новое литературное обозрение», 2001, № 52 (2001, № 6).

О феномене русского эссеизма. Автор цитирует «лучшее эссе», которое «не читал — слышал» однажды на открытии литературного салона в Петербурге. Речь идет о Василии Кондратьеве, погибшем в 1999 году.

В. Г. Щукин. Блеск и нищета «позитивной эротологии». (К концепции любви у Н. Г. Чернышевского). — «Вопросы философии», 2002, № 1.

«Зрелая положительная любовь — так можно назвать ее разновидность (высшую, четвертую по счету В. Г. Щукина. — П. К.), иллюстрацией которой в романе служит чувство, связывающее Веру Павловну и Кирсанова, — осуществляется как бы сама собой, спонтанно и вполне органично, как бы без сознательного усилия любящих, без обязательной рациональной регламентации. Душевные порывы неотделимы в ней от плотских наслаждений, а те в свою очередь сопровождаются интенсивной работой мысли и общественной деятельностью». Во как.

Составитель Павел Крючков.

.

ДАТЫ: 12 июня исполняется 75 лет со дня рождения прозаика Виталия Николаевича Семина (1927–1978).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза