Новый Мир ( № 7 2005)

“<…> в каком бы стане оказался нынче Федор Абрамов? Увы, однозначного ответа уже не будет. При жизни писатель жил в постоянном внутреннем раздвоении; из-за своей просвещенности он умом и плотью укоренился в столицах, а душою пристыл к деревне и эту родовую пуповину никак не решался, да и не смог бы обрезать. Реализм социальный и реализм социалистический, увы, не сращивались, как ни старался их примирить Абрамов. Навещая родную Верколу, он даже оттуда задирал голову в сторону ЦК. Ему нравилось быть писателем-генералом. В государственном планировании душа крестьянская в учет не шла, не угадывали в партийную строку характер и норов мужика, его чувства и верования; он нужен был как тягловая сила. И Абрамов, искренне отыскивая в коридорах власти союзника, чтобы вытянуть деревню из ямы, невольно помогал потуже натянуть хомут, безнадежнее запрячь крестьянина в телегу, издавна полную нахлебников. Взгляд Абрамова снизу был жалостлив, угрюм и печален, и эту угрюмость писателя использовали либералы в своих тайных целях разрушения России. Они затягивали „деревенщика” в свой узкий круг, и писателю это льстило. Любимов ставил на Таганке „Деревянных коней” не оттого, что так мила была его сердцу русская деревня, но чтобы показать, как он презирает ее. Абрамову же нравился спектакль, он ходил смотреть в театр двенадцать раз и наконец-то затащил меня. <…> В перерыве мы встретились. Абрамов сиял, как ребенок. Спросил меня ласково: „Ну как тебе, Володя, показалось?” — „Бездарно показалось. Они извратили вашу прозу”. Абрамов потух лицом, а я тут же ушел… Абрамова и Любимова связывала какая-то душевная „червочка”, которую мне пока не хочется вскрывать”.

Cм. также:Федор Абрамов,“День Победы в Петрозаводске” (предисловие Л. Крутиковой-Абрамовой) — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 2.

Игорь Манцов. Успех. — “Русский Журнал”, 2005, 18 апреля.