Новый Мир ( № 7 2006)

Надо сказать, Евгений Алексеевич Лебедев владел этими приемами мастерски. Делая свое главное актерское дело прекрасно — я был в восхищении от творческой стороны в его работе, — он буквально тряс меня в процессе наших последних совместных репетиций.

И зачем Лебедев “крутит”?.. Зачем настраивает Гогу против меня? Я бы понимал еще где-то Евгения Алексеевича, если бы роль ему не удавалась, если бы чувствовался будущий провал, но поскольку роль возникала блистательная, поскольку Лебедев выглядел уже в репетиционном процессе явно гениальным актером, то остается думать только одно:всяего конфликтная борьба со мной на конечном этапе работы была жестокой интригой с целью подвести к желаемому итогу — оторвать меня от судьбы спектакля и подготовить приход Товстоногова.

И вот... Роковой момент. Спектакль готов к черновому прогону. Товстоногов приходит на него с Нателой, Свободиным и Эйдельманом. Далее все развивается по уже описанному сюжету...

Я все думал тогда: как он не понимает, что делает. Он же себя позорит. Театр — дело коллективное, и — пойдут разговоры, слухи поползут... “Опомнись!” Хочешь не хочешь, а люди узнают правду и, несомненно, будут на моей стороне. Хоть бы по той простой причине, что истинный человек вечно сочувствует жертве... Это по-русски. А мы в России живем. Так и случилось. “Конокрад” — это, видит Бог, не я придумал.

Получив “мое согласие”, Гога рьяно продолжает репетировать, доводить отдельные сцены. Идет профессиональная предпремьерная муштра. Нормально. И я бы это делал. Но что это, кто это? В полутьме зала возникает группа Гогиных стажеров-режиссеров, которые ведут записьегорепетиций — особенно один со светящейся авторучкой старается... То ли для себя, то ли для Истории... Обычно в БДТ так просто не войдешь — охрана дрессированная не пускает без пропуска, но тут... В зале полно людей. Всех вдруг стали пускать. Будущие “очевидцы”. Свидетели.