Новый Мир ( № 7 2007)

Он отпер стальную дверь, и она, утрированно, но не без изящества прохромав внутрь, непритворно ахнула — такие люксы она видела только в рекламах, хотя в последнем турбюро сама рекламировала двухзвездочные номера, выдавая их за трехзвездочные, — расписывая их клиентам как люксы: напирала на холодильник, ванную — для нашего брата совка и это можно втюхать за евростандарт…

Но здесь был евростандарт так евростандарт!

— Это для иностранных гостей… — по-прежнему извинялся Комсомолец, усаживая ее на раздувшийся чернокожаный диван, и протянул ей беспроводную телефонную трубку от припавшего к журнальному столику непривычно плоского белого аппарата. Сбросив туфли, она скрылась на просторной кухне — при нем лучше было не врать.

Дозвонилась сразу и с места в карьер бросилась — не извиняться, а жаловаться: у соседки внезапно заболел ребенок, не с кем было оставить — ребенком мужиков легче всего разжалобить. И сработало: ничего-ничего, можно и завтра. Неплохой, кажется, мужик, жалко будет, если сорвется из-за этих сраных туфель.

Ей, в принципе, и старая работа нравилась — сидишь на телефоне, расписываешь Канары и Багамы, где ни разу не была, — но начальница, сучка, приревновала, что в компаниях не она оказывается в центре внимания, а ее подчиненная, начала придираться, перевела ее на улицу — садиться народу на уши своим матюгальником: экскурсия по ночному Петербургу, незабываемые впечатления… Она и в эту мутотень сумела добавить человеческого перчику: посмотрите направо — это Медный всадник работы Фальконе, за ним — Адмиралтейство, там живут курсанты, после каждого выпускного вечера они надраивают коню яйца…

Народу нравилось, но какая-то старая комсомолка, сука краснознаменная, настучала в фирму, а начальница только того и ждала…

Немножко прихрамывая, хотя у нее ничего уже не болело, она вернулась в шикарный холл и на мгновение прикрыла лицо руками, как бы говоря: ой, господи, еле отделалась! — и долгим значительным взглядом посмотрела ему прямо в глаза, словно не веря своему счастью. Глаза были серые, нордические, холодные, хотя и выражали растерянную радость.

— Хочешь выпить? Мне тут приходится гостей принимать, есть виски, вино… Тебе какого — красного или белого?

— Ты знаешь, я бы чего-нибудь съела… — заговорщицки улыбнулась она: ей спешить некуда, да и впрямь было бы неплохо пожрать по-человечески.

— Тут по соседству неплохой ресторанчик есть, я у них заказываю… Сейчас позвоню, они все принесут.

— Но это же, наверно, очень дорого?.. — Она изобразила деревенский испуг.