Новый Мир ( № 7 2008)

Пронеслась весть об этом среди всех поселковых собак: де — преизобильное кормление у нас происходит, набежали не только ничейные шарики с бобиками, но и важные хозяйские рэксы с полканами. Холеные, со взглядом презрительным и надменным. Колли заглянула, дог пожаловал, эрдельтерьер обосновался у веранды. Все пасутся у моих дверей, целлофан с фольгой и пластмассовыми тарелками растаскивают по кустам. На свежем снегу повсюду кучи темные, разводы желтые. Порой въедешь во двор на машине, а вылезти из нее, особенно по ночному времени, боязно:

окружат ее собаки разнокалиберные, с глазами горящими, со взглядами мутно-интригующими — что там у них на уме? Стоит ведь какой-нибудь из шавок — выскочке и задире — так, для куража только, тявкнуть и зубами клацнуть, так они все из одного только стадного чувства накинутся, повалят, растерзают в морозной этой темной пустыне. Так у нас лет десять назад на знаменитом пастернаковском поле, которое теперь уже мощно застраивается новыми русскими, прогуливался как-то, ближе к ночи, поэт Вознесенский, стихи про себя складывал, на луну смотрел, так на него такая собачья кодла и налетела, и повалила, и растерзала — еле жив остался. Хорошо еще — какие-то мужики его увидели, собак поразогнали…

А я порой и не одна приезжаю, а то с одной маленькой внучкой, то с другой, совсем крошечной.

А по ночам эти собаки здесь свой собачий клуб устраивают — брешут, переругиваются, одно слово — собачатся. Выйдешь, наконец, во тьму кромешную, бессонная, изможденная, прикрикнешь на них страшным голосом, понизив его до баса, до рыка, топнешь ногой: “Пошли!”, палкой запустишь — они попримолкнут, но ровно до того момента, как ты опять начнешь засыпать, — только-только этот сладкий, дурманящий, тонкий, уже предутренний сон начнет тебя окутывать, клубясь и курясь, как прорежет и разорвет его в клочья бессмысленное мелкое тявканье и гулкий бранчливый лай.

А то смотришь — люди какие-то незнакомые у тебя под окнами бродят, парочками, кучками — неужели опять собак кормить пришли? Муж мой своими освященными иерейскими ручками потом весь этот хлам убирает — пакеты, тарелки, кости, остатки пиршеств… Нет, на сей раз люди не с кормежкой:

— Простите, вы здесь что-то ищете?

— Мы? Собаку свою. Она к вам в гости ходит, — ответят интеллигентно, — миленькая такая собака, славная, может, видели?

Ага, значит, бегает эта их собачка сюда, как на тусовку, как на собачий дэнс. Ночной клуб здесь у них.