Новый Мир ( № 7 2008)

Потом, после Кики и Плёцлиха, который убежал, спрыгнув с балкона, была у нас плодоносящая кошка Ксантиппа, как-то самопроизвольно зачинавшая детенышей, и мы вечно кого-то одаривали котятами. “Мадмуазель Кус-Кус”, воспетая поэтом Вознесенским, — нашего рода. После Гураля у родителей появились два добермана, обласканные и обцелованные и потому совершенно бесполезные для несения сторожевой службы. Я помню, как однажды на Красной неделе, сразу после Пасхи, я поехала в Переделкино (родителям тогда только-только дали там литфондовскую дачу) поздравлять моего друга-иеромонаха, который служил в Преображенской церкви. Дело было к вечеру, я постояла на службе и потом преподнесла ему пасхальные гостинцы.

Он сказал:

— Ко мне приехали гости — братья из далекого монастыря, так что пошли ко мне праздновать.

А надо сказать, что праздновать с монахами — очень хорошо. Во-первых, весело — у них всегда в душе есть что-то детское, непосредственное, незадубелое от нашей житейской взрослой жизни, волочащей человека, порой мордой вниз, по праху земному. А во-вторых, они и празднуя — богословствуют.

В общем, за этой дружественной трапезой время, как говорится, промелькнуло, и я опоздала на последнюю электричку. Денег на такси — нет. А у родителей, как было мне известно, в этот день собиралось множество гостей — и мой брат с семьей, и друзья, и все — с ночевкой. Так что для меня там точно бы не нашлось “где главу преклонить”.

— Ничего, — сказала я своему другу-иеромонаху. — Все же я могу там у родителей на кухне пересидеть до первой электрички.

— Вот и хорошо, а мы тебя проводим.

И они пошли меня провожать.

Но Пасха была ранняя, подмораживало, и мы, обольщенные солнышком, с утра наобещавшим всем земным тварям разнеживающее тепло, так продрогли в своей одежонке, что аж зуб на зуб не попадал.

— Ладно, — сказала я, когда мы, дрожа, остановились у родительских ворот, — пошли греться. Окна темны, видимо, все уже улеглись спать, но я буду не я, если родители заперли на ночь дверь.

И точно, дверь была открыта, мы вошли, расселись на теплой кухне, поставили чайник, достали из холодильника снедь и продолжили пир. Дом, со всеми насельниками, гостями и доберманами, спал безмятежным пасхальным сном.