Алеша Прокопьев.
Почему в Европе все пишут верлибром? — «OpenSpace», 2012, 6 апреля <http://www.openspace.ru>.«Если говорить о русской традиции, то силлабо-тонический рифмованный стих в зрелой форме существовал (и еще существует) лет двести — двести пятьдесят. Если сюда прибавить русскую силлабику, а это как-никак тоже метрический и рифмованный стих, то можно накинуть еще сотню лет».
«Мы не можем, разумеется, предсказать, как пойдет дело дальше, но кто-то из великих сказал: „Кто знает, может быть, жизнь — это короткий дивертисмент между двумя ледниковыми периодами”. То же самое, кажется, можно сказать о рифмованной силлаботонике».
«Мы все еще очень сильно заворожены действительно выдающимися достижениями русского регулярного стиха — в частности, Серебряного века. <...> Мы просто не успели пока устремиться к чему-то новому. Мы все еще живем в сказке, которая уже кончилась, но некоторым образом она еще с нами».
Андрей Рудалев.
Новая народность на пути к «социальному» искусству. — «Русский Журнал», 2012, 20 апреля <http://www.russ.ru>.«Вот и наша „просвещенная” публика начинает размышлять о необходимости выдернуть этих самых простолюдинов из их гибельной пучины, для чего все активнее проговаривается тезис о необходимости „хождения в народ”. Тезис сам по себе не вызывает безусловного отторжения, но в этом призыве „хождения в народ”, который сейчас все больше раздается, есть большая опасность того, что этот самый народ, в конечном счете, станет нечто подобным сырьевому придатку, а „просвещенный” класс обретет алиби на бесконтрольное его использование. Вслед за сырьевой экономикой мы получим сырьевую культуру, где „экзотичность и ‘фольклорная‘ живописность” будет поставлена на поток. В этом „хождении в народ” — из цветущего сада в темный и крайне опасный Мордор — классовое отчуждение получит новую питательную почву».
«Сегодня поэт должен быть лукавцем».
Слава Сергеев беседует с Юрием Кублановским. — «Огонек», 2012, № 16, 23 апреля <http://www.kommersant.ru/ogoniok>.Говорит
Юрий Кублановский:«Не стоит придавать названиям книг какое-то зашифрованное символическое значение. Чаще всего название не символично, а эмблематично, и только. „На обратном пути” — это, возможно, на пути в... небытие. Речь идет о старости, об отходе от жизни — вот откуда этот „обратный путь”».