Новый Мир ( № 8 2006)

“…Как цепочка, за любовью все тянется, одно к другому прикладывается. Оборви это звено, и все посыплется, как бусинки. За ней вера и верность рядом, бок о бок. Потеряли веру, потеряли и верность, живут как во сне, только чтоб не пил сильно или уж пил бы, так под присмотром. Осунулись, постарели еще молодыми, силы свои потратили на что-то серое, бестолковое, это когда без любви. А она что-то все реже выглядывает, как солнце спряталось за тучами. Ослабели мужики к любви, к настоящей, вот и заволокло все тучами, проиграли войну. <…> Мой-то победил в этой своей войне, все же бросил пить, буянить, кричать про любовь в угаре. Хоть и перед концом жизни, а победил. И сейчас я все переживаю — угасал он от рака легких, а я не все сделала для него. Мыла, переворачивала, протирала пищу, а он все только смотрел и не жаловался и от наркотиков отказывался наотрез. Угасал тихо, а я теперь каждый день вспоминаю, все ли сделала. Вспоминаю, что не все мы успели.

Однажды попали на реке перед грозой на яму. А там огромная щука у него клюнула — и живца унесла. Он меня посадил еще живцов ловить, а сам этой щукой занялся, хитрющей. Выплывет она, схватит рыбку, утянет в глубину, а он ждет: когда она заглотит. А щука-то и выплюнет — или откусит ровно между тройников. Штук двадцать тогда ельцов мы перевели на нее, и она все время выходила из глубины — так страшно — и скрывалась. А потом гроза началась, и после грозы она уже не показывалась. Он мне и сказал, что мы ее еще успеем поймать, что она от нас не уйдет, — мы еще вернемся. Вот только когда, думаю я теперь. Вернется, все вернется… Но когда, и куда, и к кому? И кто выдержит это возвращение, а кто и нет?”

Юлия Качалкина.Опыт глобальной имитации (физиологический очерк). — “Арион”, 2006, № 1.

“Ведь вообще-то говоря, написание и опубликование текста еще не значит по умолчанию, что этот текст — „литература”. Тем не менее мы сегодня близки к такому состоянию, когда литература из категорий необязательных существований, основанных целиком на призвании и способности человека творить, вытесняется в категорию социальную и отчасти по этой причине общедоступную. За норму принимается, что в принципелюбойчеловек при надлежащем либо руководстве, либо стечении обстоятельств может стать писателем. За рубежом даже существуют так называемыекреативныекурсы (подозреваю, что слабым подобием этих курсов у нас являются множественные школы актерского мастерства „для профессии и жизни” — как любят писать на объявлениях, расклеенных в метро).