Новый Мир ( № 8 2010)

«Они живут в московском метро. Наверху — зараженная радиацией территория, внизу — глубокие подземелья, в которых обитает ужас. Людям, выжившим в глобальном катаклизме, остались лишь обитаемые станции-поселки и необитаемые перегоны, связывающие станции между собой. Существовать в таких условиях тяжело, но выбора нет. Артем, житель „ВДНХ”, вынужден отправиться в рискованное путешествие по московскому метро, чтобы спасти свою станцию от нашествия мутантов. Монстры и мародеры скрываются в темноте туннелей, звучат во мраке голоса мертвых, неслышно перемещается за стенами гигантский червь. Автоматные очереди то и дело разрывают тишину. Путешествие будет опасным...» — гласит аннотация первого издания «Метро 2033».

Роман популярен именно среди широкого читателя, причем в основном среди молодежи. «Фэндом» же, представляющий сообщество фантастов и любителей фантастики, встретил его несколько нервно, но в целом благосклонно. «Конечно, все это намеренно нереалистично. Тысячи человек не могут прокормиться грибами и свиньями, которых тоже непонятно чем кормят. За 2 — 3 поколения не могли появиться принципиально новые виды, вроде мутантов с поверхности. Атомный взрыв не бывает такой силы, чтобы на сотни километров вокруг Москвы вымерли все люди (но при этом уцелели и мутировали животные). Это условия игры, которые нужно принять, если вы согласны играть с Глуховским…» — пишет на ресурсе «Фантлаб» рецензент под сетевым именемRobin Pack[31]. Аналогичны и отклики на выход английского перевода «Метро…» некоторых западных рецензентов[32]. Глуховского упрекают в недостоверности мира, в неразработанности сюжета и характеров, во вторичности (сам постатомный квест невольно вызывает в памяти «Долину проклятий» Роджера Желязны). Однако читают. «Метро...» — один из самых успешных проектов последних лет.

Дело в том, что для России и сопредельных стран Московское метро представляет собой исторически сложившийся,  многозначный и притом в высшей степени сакральный символ — от «подземных дворцов» до «секретных тоннелей», а тут на узнаваемые названия и реалии накладывается еще и постапокалиптическое «остраннение», благодаря которому читатель смотрит как бы новыми глазами на знакомые станции. Недаром те же фэндомские отзывы отмечают «атмосферность» романа.