Новый Мир ( № 8 2011)

«Мальва Ланда» писалась в девяностые годы, как и романы Андруховича и Ирванца, о которых мы говорили выше. Полуэссеистические «Двенадцать обручей» (2003) первого «бубабиста» и антиутопия «Болезнь Либенкрафта» (2010) второго — тексты совсем иной природы, хотя и узнаваемо авторские. Своего рода итог целой литературной эпохи подвела антология Владимира Даниленко «Чучело», имеющая подзаголовок «Украинская прозаическая сатира, юмор, ирония 80 — 90-х годов двадцатого столетия» (1997). Вошедшие в нее повести и рассказы продемонстрировали едва ли не все пути, которыми странствовали новые «мандрівні дяки». Остро-перченый Винничук; невероятно смешная история украинской литературы, представленная в виде застолья украинских писателей — «Дзеньки-бреньки» Владимира Даниленко; Богдан Жолдак, с его неповторимыми миниатюрами, каждая — крошечная мениппея; легендарный трактат Издрика «Про м...ков» («Проблема истребления м...ков не так уж сложна. Собственно, это эсхатологическая проблема, ведь м...ки — практически все»).

В 2000-е годы украинская литература вела поиски в иных направлениях. Карнавал закончился — и не на Майдане 2004-го, как многим казалось, но много раньше. Уничтожение мнимостей, демонтаж старых канонов и иерархий — все это уже совершилось, и пришла пора переходить к строительству (о чем, кстати, написан роман Лины Костенко, который мы рассматривали в апрельской колонке).

Тем не менее и по сей день именно смеховые тексты новой украинской литературы мощнее всего работают в читательском сознании: все это — лидеры читательских рейтингов (вплоть до скачивания аудиокниг с торрентов). Книги идут вширь, к массовому читателю, — и тексты, и стоящие за ними смыслы. «Новое барокко» растворено в культуре, и присутствие его весьма ощутимо — причем не только «низовой», но и «вершинной» его части, которая активно изучается и издается.

Дионисийское начало присуще каждой культуре, но в сегодняшней украинской оно стало настоящим мейнстримом. Поэзия Шевченко и бурлеск — пожалуй, единственное, что, побывав в высокой культуре, вернулось в массы, стало подлиннонародным. Интересно, как «бурлеск-балаган-буффонада» будут работать в реально независимой культуре, занятой не демонтажем, а созиданием. Украина, смеясь, рассталась со своим прошлым. Карнавал успешно защитил культуру от ужаса бездны, и в результате гибель империи не стала неврозом (так на новоорлеанских похоронах веселый джаз и танцы защищают живых от потусторонности).