Новый Мир ( № 9 2009)

Две эти тенденции, когда, с одной стороны, звучат импульсы и протуберанцы, образующие отдельные единицы звучания, а с другой — протяженный и почти непрерывистый фон, когда художник, взявший в руки кисточку, ведет ее за собой, оставляя непрерывающийся след, соединились в трех пьесах Сергея Невского, который этот концерт и инициировал. Стиль Невского, насколько можно было заключить из прозвучавших опусов, а также звуковой дорожки к фильму «Юрьев день», основан на соотношении цельного и частного, фонящего, тревожащего, зело суггестивного фона, выставляющего вперед отдельные жирные мазки, застревающие в густом суггестивном сиропе, занозы и заусеницы, возникающие деформированными формами (может быть, зооморфными и антропоморфными) на картинах Ива Тэнгли или же Фрэнсиса Бэкона.

Так вот если говорить, например, о Бэконе, то Невский воссоздает и конст­руирует этот почти отсутствующий, едва намеченный фон. Сюрреалистическая реальность размотанной во времени фотографии, подсвеченной фотографическим виражом, — знаете эти снимки с размазанными, плывущими в темени огнями реклам и, особенно, быстро перемещающихся по шоссе машин, чьи фары образуют зудящие партии соло саксофона (Леонид Друтин) или кларнета (Олег Танцов).

Но проще всего было бы сравнить «Рифт» (1999/2005) и «Bastelmusik2» (2004) с мультипликационной разверткой картин классиков абстрактного экспрессионизма (не зря в своем вступительном комментарии Невский помянул Поллока), подтаивающих-плывущих брикетов бессознательного от Ротко или каллиграфических инкапсулирующихся имманентностей от Мазервела. Протагонистом здесь выступает бас-кларнет, словно бы запечатавший уста солисту, который помимо нот выдувает, выговаривает, выборматывает некий непонятный текст, состоящий из форсированного дыхания, шуршания-шумения-сопения и перегоревших в носоглотке букв.

В дважды повторяющемся приеме в духе «экстремального вокала» можно увидеть некую не до конца исчерпанную линию открытия. Ведь обычно авангардные композиторы вынуждены придумывать исполнительский способ существования каждый раз заново, из-за чего концерты и превращаются в набор статичных балетов.

Тут ведь еще важно разрушение и одновременное созидание формы. Не зря в качестве эпиграфа на концерте исполнили три части из концертного дуэта для скрипки и фортепиано Игоря Стравинского.