Новый Мир ( № 9 2009)

по-азербайджански, как должен себя вести мужчина в доме, — ничего не делать, но давать ценные указания. Играть в нарды. Кроме того, нам тут же доставили этот простой бакинский завтрак. В расширенном ассортименте — к икре добавили прозрачный, истекающий слезой балык (на что Рашид сказал — полезная рыбешка). Он хорошо знал русский, хотя в своем доме говорил по-азербайджански. С огромными пурпурным гранатами хорошо смотрелись (и съедались) — виноград без косточек, айва и полузагадочная зеленая фейхоа. Про нее Рашид сказал: “В ней витаминов больше, чем в аптеке на Торговой улице”. И съел сразу три штуки: “Люблю кисленькое”. В общем, наша кухня здорово расцветилась — по стенам повисли связки острого перца, фиолетовый лук, заплетенный в косички, украсил прозаические кухонные шкафчики. По вечерам от меня стойко пахло душистым коньяком “Бакы”. Жена с удовольствием тушила крепкие “синенькие” и на десерт подавала огромный сахарный арбуз такой сладости, что оторваться от него было невозможно. Мы и не отрывались. Только часто бегали в туалет. “Почки промываем”, — важно объяснял Рашид.

Жена пыталась приобщить его к русской литературе. Читала вслух детям “Чука и Гека”, “Муму”, “Повести Белкина”. Он слушал с удовольствием, но тут же комментировал: “Так не бывает, выдумки, жалко собак, хорошо стреляться за свою честь. Мой дед по маминой линии — профессор восточной литературы. Перечитал миллион книг, знает арабский, фарси. Интересно, он читал Пушкина? Наверно читал. Но я приеду и расскажу ему подробно”. Дубровский ему не понравился: “Слабак, из-за женщины предал друзей”.

Пролетели две недели. Он стал лучше ходить, почти не спотыкался.

В руке смог держать кусок хлеба и ровно его откусывать. Научил детей играть в нарды, а они его в “уголки”. За ним приехал отец, и Рашид уехал. Прощаясь, сказал: “Тетя Регина, я — человек, как открытая ладонь, — и показал свою крепкую ладошку, — а вот мой брат, тот другой человек, как сжатый кулак, никак не разожмешь. — И он показал не менее крепкий кулачок. — Такие мы разные люди. Я к вам всегда буду открытый”. Совершенно взрослое и толковое прощание. В этой раскрытой ладошке был весь Рашид. Про брата наговорил зря. Саид оказался мягким, добрым мальчишкой и очень жалел брата. Сейчас он архитектор и тоже частенько обращается ко мне за помощью.