Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая

И все-таки витающая здесь атмосфера заставляла скучать по моей родной школе. В светлых и просторных помещениях интерната не проносились оживленный гвалт и радостный смех, которые были бы здесь, казалось бы, уместны. Группы учеников целеустремленно направлялись куда-то по коридорам, говорили шепотом. Мне повстречались несколько воспитателей, которые испепеляли меня такими взглядами, что я кожей почувствовал, что каждого из них обязательно стоит приветствовать словами «Добрый день, сэр (мэм)». Впечатление все это произвело несколько гнетущее.

Кабинет 105, к которому вел навигатор, находился в коридорчике-аппендиксе, отделенном от остальной части этажа прозрачной стеклянной дверью с замком, среагировавшим на мои отпечатки пальцев. На двери кабинета виднелась голографическая табличка «Психолог». Впрочем, я не был точно уверен, видима ли эта табличка всем или эта галлюцинация, воспроизводимая в мой мозг нанороботами. От этой мысли стало еще гаже.

— Войдите! — ответил на мой стук женский голос.

В просторном кабинете, где я оказался, ощущалась атмосфера спокойствия и умиротворения. Во всяком случае, была сделана хорошая попытка такую атмосферу создать. Зеленый цвет обоев и обилие комнатной растительности, главным образом фикусов, успокаивали глаз, так же как и темно-коричневый цвет щербатой поверхности стола из натурального дуба, принадлежащего владелице кабинета. Это была женщина европейской внешности не старше тридцати с приятными чертами лица и вьющимися каштановыми волосами. Белый халат и очки в хорошей оправе придавали образу завершенность.

«Д-р Митчелл» — высветилась возле неё видимая мне одному полупрозрачная табличка. Проклятый компьютер!

— Мне сказали… — начал я объяснять, застыв на пороге.

— Я знаю. Присаживайтесь, — любезно предложила она, указав на два стула для посетителей с комфортными мягкими сиденьями.

Доктор Митчелл сделала несколько плавных движений руками, видимо, оперируя данными на своем сетчаточном компьютере или нанокоммуникаторе. Я обратил внимание на ее холеные белые пальцы с очень нежной бледной кожей, один из которых украшало простенькое золотое колечко. Оглядев стол, я заметил фото в деревянной рамочке — доктор вместе с интеллигентным лысоватым мужчиной значительно старше ее и улыбающейся девочкой лет пяти со светлыми косами.

— Меня зовут Кэтрин Митчелл! Очень приятно познакомиться, Димитрис, — завершив свои манипуляции, женщина еще раз профессионально улыбнулась мне, сверкнув безупречной белизной зубов.

— Взаимно, мэм, — ответил я, несмело пожав протянутую мне холеную руку.

Она стала первой в этих стенах, кто назвал меня по имени, и это слегка обнадеживало. Впрочем, после встречи с Жерменом Петье я больше не обманывался безобидной внешностью и показным добродушием.

— Надеюсь, ты не против, если я буду обращаться к тебе тем именем, которое тебе дали родители? Ты пока еще не получил новое. А я не люблю никого называть «молодым человеком» или «юным другом».

— Конечно, не против, — фыркнул я. — Как по мне, то это новое имя — вообще глупость несусветная… э-э-э… мэм.

— Ты можешь не называть меня «мэм». Я не воспитатель. Все условности и правила ты можешь оставлять за дверьми этого кабинета, Димитрис. Я бы хотела, чтобы ты называл меня просто «Кэтрин». Договорились?

— Хорошо… Кэтрин, — неуверенно протянул я.

— Как чувствуешь себя, Димитрис?

— Нормально, мэм, — ответил я, забыв о просьбе собеседницы называть ее «Кэтрин» и каждую секунду ожидая подвоха.

— Я вижу, что ты очень напряжен, — она тяжело вздохнула. — Поверь мне, я знаю, каково это: оказаться тут впервые. Это совсем не похоже на ту жизнь, которая была у тебя там, снаружи. Такая перемена — это настоящий шок, Димитрис. Мне будет очень приятно, если я смогу хоть немного смягчить его. Я не призываю тебя довериться мне с порога. Но, по крайней мере, постарайся не смотреть на меня как на врага. Потому что я не хочу им быть.

Установив со мной зрительный контакт, доктор Митчелл некоторое время проникновенно смотрела мне в глаза, слегка улыбаясь. Затем вздохнула и молвила:

— Ровно двенадцать лет назад я переступила порог интерната такой же… да что там — намного более напряженной и взволнованной, чем ты сейчас. Ты ведь мужчина, Димитрис. И по тебе сразу видно, что ты способен защитить себя. А кем была тогда я? Маленькая, испуганная девчонка. Когда мне было четыре, мы вместе с матерью приехали сюда из Европы. Моя мама имела не очень хорошее здоровье, но по мере своих сил пыталась здесь обустроиться. Даже нашла мужчину, который, как она думала, любил ее. Но, — Кэтрин вздохнула, — жизнь у нас, в «желтой зоне», выдалась тяжелой. И бедная мама не выдержала этого бремени. У нас не было денег, чтобы вылечить ее от рака. И ее не стало. А мой отчим не пожелал терпеть у себя дома еще один голодный рот. В итоге я очутилась тут.

Сделав паузу, она продолжила: