Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)

Все началось с восхождения на гору. Я упорно лез по склонам, цепляясь за камни руками. За спиной меня заходило за африканскими песками красное солнце. Я видел впереди купола тайной радиостанции, откуда вел вещание Джереми, пропагандист «Фракции африканских рабочих». Я очень остро ощущал, что не должен быть здесь. Хотел уйти. Но тело не слушалось меня.

Моя рука сама собой вздымалась и упирала в плечо приклад винтовки. Перекрестье прицела замирало на тощей груди мальчика, сидящего на камне и смотрящего вдаль.

— Нет! — хотел закричать я, но рот не исторг крика.

Всей силой своей воли я пытался предотвратить убийство. Но руки не слушались меня. Пытался закрыть глаза — но и веки отказывались мне повиноваться. Раздавался выстрел. Все мое нутро переворачивалось и протестовало против кошмарности того, что я сделал. Но тело продолжало жить своей жизнью.

Вскоре я уже был внутри. Достигал нужной двери, вышибал ее ударом ноги. Полуодетый чернокожий мужчина с бородкой, похожий на школьного учителя, в панике оборачивался на треск двери. В его руке был пистолет, но дуло смотрело в пол, а худая ладонь ощутимо дрожала, выдавая, что не привычна к оружию. Прицел фокусировался на середине его груди в тот момент, когда рот мужчины был открыт в крике:

— Беги! Спасайся!

Он обращался к своей дочери — совсем юной девчонке, которая пыталась пролезть сквозь полуоткрытое окно, крепко держа у груди своего плюшевого мишку. Его жена, испуганная женщина, едва прикрытая полотенцем, панически орала, пытаясь прикрыть своим телом спасающуюся девочку.

— Тебе нужен я! — оборачиваясь ко мне, кричал мужчина с ужасом на лице, роняя свой пистолет на пол. — Делай со мной что хочешь! Но не трогай их, прошу!

Я не желал никому из этих людей зла. Вообще не желал быть там. Но моя винтовка неумолимо начинала стрелять. Оружие стреляло до тех пор, пока все до единого патроны не покинули горячий ствол, превращая тела трех ни в чем не повинных перепуганных людей в подобие швейцарского сыра.

Вдруг я слышал позади истеричный девичий крик. Поворачивался — и видел прямо перед собой девочку лет семнадцати в белой ночной сорочке, которая контрастировала с ее темной кожей. Девчонка столбняком стояла на месте, глядя на меня расширенными от ужаса глазами. Тоненькие губы девочки двигались, произнося, наверное, слова молитвы, а может быть, обращались ко мне с мольбой.

— О нет, нет, пожалуйста! — в немом крике разрывался я, но этот крик не принадлежал к той Вселенной, в которой происходило действие.

Механическим движением мои пальцы выбрасывали использованный магазин и методично заменяли его на новый, полный патронов. Я пытался сопротивляться этим движениям. Но я не мог ничего изменить. И палец снова жал на спуск.

Следом я оказывался в зачищенных балканских деревнях. Слышал крики и плач местных, неистовый хохот Локи. Видел пожары, пожирающие хаты, и выбегающих из них людей, подобных ходячим факелам. Вдруг замечал, что на моей руке намотаны черные волосы женщины по имени Гергана. Она в отчаянии впилась зубами мне в руку, но я не чувствовал этого.

— Покажи ей, Триста двадцать четвертый, — велел мне голос Локи.

— Да пошел ты! Не буду я ничего делать!

Но мое тело подчинялось. Я начинал педантично и размеренно колотить ее головой о стену, глядя, как лицо разбивается в кровь. Рядом горько плакала маленькая девочка, дергая меня за штанину. Пожилой староста деревни, упав на колени, со слезами на глазах умолял меня прекратить. А издалека на меня с укором смотрели Маричка и ее муж Славко с маленьким Адамом на руках.

— Маричка! Помоги мне, пожалуйста! Останови меня!

Но они не слышали меня. И вот я снова оказывался в Новой Москве. Я был один-одинешенек посреди безлюдной улицы Хо Ши Мина, около здания школы. Везде вокруг я видел лица — посиневшие, с вылезшими глазами и ставшими дыбом волосами — людей, отравленных «Зексом».

— О Боже, — присаживаясь на бровку, бормотал я, обращаясь к мертвым. — Простите. Этого не должно было случиться. Это все Чхон. Это он впустил «Зекс». Я не хотел этого. Но я ничего не мог с этим поделать. Я всего лишь солдат.

Вначале они слушали мои оправдания неподвижно, скалясь на меня пожелтевшими зубами. Но затем начинали медленно шевелиться. Прямо на моих глазах один за другим покойники поднимались с земли и натужно ревели, словно зомби, протягивая ко мне мертвенно-бледные пальцы.

— Стойте! Это не я! Я не хотел! — в отчаянии кричал я, пятясь от них.

Но затем они исчезали. Я оказывался на мостике, который на середине обрывался, образуя бездонную пропасть. В пропасти витали облака тумана. На краю сидела спиной ко мне, свесив ноги и медленно ими мотая, худощавая девушка с темными волосами в новомосковской армейской шинели. Оглушительную тишину нарушала спокойная, печальная мелодия песенки, льющаяся из невидимых мне уст девушки. Песенка была на китайском.

— Кто ты? Ты в порядке? — делая к ней шаг, спрашивал я.

И она слышала меня. Не поворачивалась. Но отвечала.

— Нет, — молвила девушка грустно. — Я мертва. Ты убил меня.