Новый мир. Книга 4: Правда

Фрэнк Джакоби, отставной спецназовец, герой войны, автор мемуаров, ныне консультант кинокомпании, снимающей фильмы о войне, а также тренер школьной баскетбольной команды, выглядел обеспокоенным. Не похоже, чтобы он был рад, что его вырвали из его идиллической мирной жизни. Причем на этот раз вовсе не для обсуждения его мемуаров.

Получив неоднократные подтверждения что он вправе давать показания об информации, содержащей государственную тайну, он нехотя подтвердил, внимательно меня рассматривая:

— Его сейчас сложно узнать из-за шрамов, но да, я уверен, что это был он, легионер по имени Сандерс.

— Привет, Фрэнк. Я тоже рад тебя видеть, — кивнул я.

Джакоби ответил мне сдержанным кивком.

— Вы знакомы по операции «Скайшредер»?

— Да. Он был там, участвовал в операции. Вел себя бесстрашно и профессионально. Если бы не он и его сослуживцы, нам пришлось бы туго. Мы бы вряд ли справились с евразийским «Ронином» и вряд ли бы выбрались. Я никогда не упоминал о нем, так как не имел права.

— Вы подтверждаете его показания о тех событиях, с которыми мы вас ознакомили? — спросил полковник Нильсен.

— Да, он говорит правду. Мы вынесли оттуда устройство, которое, как нам сказали, является экспериментальным излучателем, и живого ученого, Пака Луньчжоу. Его передали людям из военной разведки сразу по окончании операции. Больше я о нем ничего не слышал.

— А что вы скажете о ваших участиях в событиях в Новой Москве?

— Я видел его и там. В баре под названием «Высота 4012», за день до начала наступления. Я знал, что «Железный Легион» и другие формирования из ЧВК там присутствуют. Это ни для кого особо не было тайной. В принципе, даже журналисты знали это. Но их просили не включать это в репортажи.

— «Железный Легион» подчинялся командующему Силами специальных операций?

— Я не знаю этого. Я был всего лишь майором. Я знаю, что частники как-то координировались с миротворцами. Но никогда не вникал в то, как это делается.

— Вы знакомы с Самюэлем Окифорой?

— Знаком. Насколько майор может быть знаком с генерал-полковником. Может быть, чуть ближе, учитывая, что я… ну, вы понимаете. Я был довольно известен. Я общался с ним два или три раза наедине.

— Что вы можете о нем сказать?