Новый мир. Книга 5. Возмездие

— Да бросьте, Тара! — вдруг бросилась в бой крикливая женщина средних лет, одна из гостей студии — Мелания Вайт, сопредседательница Общества консервативных матерей. — «Самосуд?» Вы бы его еще «народным мстителем» назвали! Это — самое обыкновенное убийство! Совершенное с невиданной жестокостью! Пытать человека, накачивать его наркотиками, засовывать ему… Господи помилуй, я такое и произносить не хочу… а затем обезглавить, и выложить это в Сеть! Матерь Божья! Да это даже хуже, чем темное Средневековье!

— Вот именно, — присоединился к ней мужчина с профессорской бородкой по имени Сандор Жамель, политический обозреватель, голос которого звучал брезгливо. — И никакого «нового амплуа» я не вижу, Тара. Этот человек много раз совершал подобное ранее. Он — жестокий убийца, на совести которого больше 60 жизней. За что он и попал в «Чистилище» по приговору трибунала. Лишь исключительно опасные социопаты, звери в людском обличье, попадают туда. И Войцеховскому там было самое место. Многие из нас купились на ореол «правдоруба и политзаключенного», который создала вокруг этого жестокого наемника оппозиция, в угоду своим интересам. Теперь уже и оппозиция стыдливо молчит. Ведь теперь он совершил жестокое убийство на территории лояльной к ним Латиноамериканской федерации.

— Вот-вот! — вновь вступила в разговор Вайт. — Много теперь осталось крикунов, которые все еще пытаются построить из него невинную овечку? Разве что такие же, как он сам, наемники из этого «носка», половина из которых уже и сами сидят в тюрьмах! Кажется, что уже и его воздыхательница поутихла! Папенька, видимо, как следует отшлёпал и запретил выходить в Сеть…

— Советую приберечь свой сарказм Мелани, — предложила ведущая. — Прибереги патроны. Потому что Лаура Фламини у нас на прямом включении из Турина.

Многие в студии возбужденно зашумели. На экране я увидел Лауру, и ощутил, как сердце мгновенно начинает биться быстрее. Лицо Лори выглядело на фоне блестяще-черных волос совсем бледным — бледнее, чем когда я в последний раз ее видел вживую. Как всегда, она смотрелась собранной и серьезной. Но где-то не так уж глубоко под этой внешней пеленой я ощущал трепещущее волнение. И от этого мое сердце сжималось еще сильнее.

Она была там от моего имени. Как моя защитница. Мое воплощение. Именно так ее воспринимали собравшиеся там шакалы, норовящие меня растерзать. И вопросы посыпались на нее, как удары плетей.

— Мисс Фламини, как вы относитесь к тому, что человек, которого вы публично объявили своим спутником, бежал из места лишения свободы при помощи террористов, вошел в их карательный отряд и уже совершил кровавое убийство?! — вонзила в нее первую стрелу молодая бойкая журналистка. — Это все еще тот человек, за которого вы заступались все эти месяцы?!

— Надо обладать изрядным лицемерием, чтобы называть «местом лишения свободы» лагерь смерти, в котором неугодных людей физически уничтожают. Вы видели, на что он был похож в день своего «побега»?

— А вы слышали, что это состояние стало результатом его голодания во время заточения в карцере, куда он был помещен после того, как до смерти забил двоих и покалечил еще троих заключенных?! Вы слышали, что одному из них он выдавил глаза, а еще одному — практически отрезал заточками мужские органы?! — не унималась журналистка

— Никто понятия не имеет, что на самом деле произошло в тюрьме. Я абсолютно уверена, что это была провокация и самозащита, — спокойно ответила Лаура.

— Самозащита? Отрезать человеку яйца?! Вы шутите?!

— Как насчет вчерашнего видео? — вступила в диалог Мелани Вайт. — Вы уже видели его? Пожалуйста, выведите кадры на экран. Я хотела бы, чтобы мисс Фламини внимательно присмотрелась к делам рук своего подзащитного, которого она нам столько месяцев выставляла невинной жертвой и узником совести!

— Я обязательно должна отвечать на вопросы этой буйной провокаторши? — устало вздохнула Лаура. — Даже с оперным голосом ее не перекричишь.

— Ты еще мне язвишь?! Это — не шутки, дорогуша. Не твои обычные игры! Это — обезглавленное тело офицера, против которого ваш клиент и любовник при вашей помощи выдвинул голословные обвинения, которые не сумел доказать. Он зверски убил его, и это факт. Я хотела бы, чтобы вы снова оправдали его. Ну же! Скажите наконец при всех, что вы и это считаете нормальным — чтобы все наконец поняли, с кем имеют дело!

— Да ничего она не скажет, — презрительно отозвался Сандор Жамель. — Лучше молчите, барышня, советую по-дружески. Я удивлен, как вы вообще осмелились появиться в эфире. После того, как вся верхушка оппозиционного альянса, включая Аманду Йоргенсен, Бенджамина Боттома и вашего собственного отца, уже сделали звонки Марии Кабрере с заверениями в своей непричастности к деятельности банды вашего друга Войцеховского и ее решительного ее осудили, лучшее, что вы могли бы сделать — это просто исчезнуть с экранов.

— Я смотрю, вы все этого бы хотели. Слышать альтернативную точку зрения — не то, что нравится проплаченным подпевалам властей, да, Сандор? — не осталась в долгу Лаура.