Новый Мир ( № 1 2009)

Светлана, плача, идет к двери. Судья смотрит на ее фигуру:

— Секундочку!

Она останавливается с надеждой.

— А вы что вечером делаете?

— Я?.. Не знаю… Я…

— Телефончик в приемной оставьте, я позвоню.

Светлана, вконец растерявшаяся, выходит.

— Ну что ж… — говорит судья.

И тут звонит телефон, он берет трубку. Слушает. В зале переговариваются.

— Тихо! — кричит судья. И в трубку: — Да. Конечно. Конечно. Без вопросов. Спасибо.

Кладет трубку.

И:

— Мое решение таково: обвиняемый, несомненно, виновен. Я вас имею в виду, — указывает он на Быстрова.

— Я истец!

— Мне лучше знать, кто вы. Вы обвиняетесь в клевете, подрыве государственного строя и организации заговора.

— Какая же клевета? Меня убить хотят!

— Никто вас убить не хочет — и мы этот вопрос уже прояснили! Собираются — да. В силу необходимости. Но это не значит, что хотят! Они не хотят, они вынуждены. А вы обвиняете, что хотят! Это клевета.

И я вынужден вынести приговор…

Судья мешкает, звонит по телефону:

— Извините, а сколько дать?

Слушает.

— Понял.

Кладет трубку. Объявляет:

— Пять лет в колонии общего режима с отбытием наказания в условной форме! Освободить из-под стражи в зале суда. Что, нет стражи? Ну, пусть так идет.

 

Братья Быстровы выпивают в доме Владимира. Надежда выходит с тарелкой, со стуком ставит ее на стол.

— Ты чего это? — спрашивает Владимир.

— Того! Лишь бы повод — выпить! — уходя, ворчит жена.

— Я не с кем-нибудь, а с братом! — кричит ей вслед Владимир. И поднимает стопку: — Твое здоровье.

— Оно мне больше не понадобится, — мрачно отвечает Вадим.

— Зря ты так. Нет, я понимаю, обидно, неприятно. Но как советуют мудрецы? Если не можешь изменить обстоятельства, надо посмотреть на них с другой стороны.

— Это с какой?

— Им что важно? Они же бьют своих — чтобы свои же и боялись.

А если ты будешь чужой, это совсем другой резонанс! Это международный скандал, понимаешь?

— Но я же не чужой.

— А кто тебе мешает им стать? Представителем, например, оппозиции и в каком-то смысле добровольной жертвой. Пострадать за правду и справедливость. За народ. Я знаю кое-кого в ЦК КПСС.

— Ты не бредишь? Какая еще КПСС?

— Отличная партия, между прочим. Это не то, что ты думаешь. Коллективный Подпольный Союз Справедливости.

— А другие не коллективные?

— Нет, конечно. Там никого, кроме руководства, нет. У них съезд как раз послезавтра, надо пойти.

— А через пять дней — вторник.

— Ничего, брат, успеем! Кстати — я так, на всякий случай, — ты завещание составил? У тебя библиотека хорошая, а дочь и жена читать не любители. Растащат кто попало.