Новый Мир ( № 1 2010)

ГоворитВиталий Пуханов:“Хорошей литературы много не будет никогда. В писатели приходят, как в армию: кто недокормленный, кто с плоскостопием, кто косоглазый, кто неграмотный. И ничего, служат отечеству. В генералы выходят. А вспыхнувший вооруженный конфликт в современных условиях гасят 50 — 100 героев. Зачем остальные миллионы военных, включая пузатых и вороватых каптерщиков со звездами на плечах? Гнать их? Нет, не будете. Понимаете, что даже мыши без горы не родятся. Одному читателю трех книжек в год достаточно, а другому и 500 новинок мало. Нужно научиться уважать литературное бытование, любить и серые цвета его флагов”.

“Молодой человек, решивший посвятить себя „творчеству”, должен быть согласен пропасть. Готов к тому, что жизнь его, во всех смыслах, может не сложиться. Почти всех моих товарищей юности время растерло в пыль. Это ужасно и необратимо. <...> Кроме того, важно подчеркнуть: человек обычно формируется в одной эпохе, реализуется в другой, а итоги подводить ему приходится бог весть в каких, непонятных ему более временах. Все, что человек способен пронести сквозь время жизни, не оформляемо даже в словах, время — самый ядовитый раствор, но личность способна пройти через кишечник Хроноса. Все реалии, окружающие начинающего писателя сегодня, уйдут незаметно. Он проснется знаменитым, окруженный другими людьми, а газета, в которой будет напечатана восторженная рецензия, будет называться по-другому, не так, как та, где сегодня он мечтал бы прочесть о себе слова признания”.

На вопрос: “Может быть, стоит отговаривать молодых людей от занятия литературой, ведь для многих неудача на этом поприще может обернуться личной трагедией?” —Виталий Пухановотвечает: “Личной трагедией может обернуться и учеба в ПТУ, и окончание ВГИКа. Жизнь вообще трагична”.

Юрий Ключников.Страсти по Пастернаку. — “День литературы”, 2009, № 9, сентябрь.

“Роман также невозможно понять и оценить вне контекста жизни и поэзии Пастернака. Оторванный от них, он действительно порой выглядит как философская тягомотина с массой художественных просчетов и житейских нелепиц. Худшей услуги Борису Леонидовичу, чем вставить это его произведение в школьную программу, представить трудно”.

“Первым, кто оценил независимую художническую позицию Пастернака, обозначившуюся задолго до „Доктора Живаго”, а также позволил поэту такую позицию выразить, оказался сам экспериментатор небывалого властного эксперимента...”