Новый Мир ( № 10 2005)

3 Шилов признался мне однажды, что только после выхода этого диска он обнаружил в нем отсутствие записей Пастернака. Он сумел объяснить сам себе эту нелепость тем, что CD 1996 года, целиком посвященный поэту (см. “Новый мир”, 2005, № 4), отнял слишком много сил и казался совсем уж “пройденным и само собой разумеющимся этапом”…

4 В 1991 году ВТПО “Мелодия” выпустила виниловый диск-гигант “Венок Мандельштаму”. Стихи поэта читали Семен Липкин, Инна Лиснянская, Белла Ахмадулина, Александр Кушнер. Три стихотворения О. М. прочла здесь и Лидия Чуковская. Помещенное на конверте пластинки эссе “Чужая речь мне будет оболочкой” написала Софья Богатырева, напомню, племянница Сергея Игнатьевича Бернштейна.

КИНООБОЗРЕНИЕ ИГОРЯ МАНЦОВА

Космос. Пришельцы

Удушливый тарковский “Солярис”: астронавт Крис Кельвин бежит с орбиты, чтобы приземлиться в уютную затхлость, в свое дождливое земное поместье, в тоску. Судя по всему, и затхлость, и тоска бывшему астронавту по душе. Кто придумал, что это хорошее кино, что это искусство?! Стоячее болото, вода. Претенциозные позы, помещицкий уклад, обломовщина. При чем тут Станислав Лем? Рыхлый, одутловатый астронавт не выдерживает напряженной космической неизвестности с технологиями, бежит туда, где попроще, — в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов.

Мне, впрочем, могут возразить: дескать, у Тарковского Кельвин никуда не возвращается. Дескать, Земля, ландшафт, поместье, финальная, стилизованная в духе Рембрандта встреча Кельвина с отцом — все это не физическая реальность, а набор образов, позаимствованных Океаном из подкорки астронавта и теперь на потребу этому астронавту материализованных. Тем лучше, отвечу я, тем показательнее! Значит, вот они какие — самые дорогие, самые неотчуждаемые образы астронавтовой души! Океан считал и материализовал его заветное, его святое, и мы вправе делать отсюда решительные социокультурные выводы.