Новый Мир ( № 10 2007)

И. В. Чиннова в 1944 году немцы угнали в Германию, в трудовой лагерь, откуда в 1945 году он был освобожден американскими войсками и оказался в Париже. Жилось там нелегко — из-за невозможности найти работу, — но очень интересно. Перезнакомился с цветом русской эмиграции, где его высоко оценили как поэта. В 1953 году Чиннов принял предложение своего старшего друга В. Вейдле стать редактором отдела новостей на только что созданном радио “Свобода” и переехал в Мюнхен. А в 1962 году уехал из Европы в США, где преподавал в разных университетах русскую литературу и получил звание заслуженного профессора. В эмиграции вышло восемь книг стихов Игоря Чиннова. На его поэзию было более пятидесяти печатных откликов. Многие считали, что после смерти Георгия Иванова именно он уна­следовал “кресло первого поэта эмиграции”.

Я познакомилась с Игорем Владимировичем, когда ему было уже за восемьдесят. После событий 1991-го он осенью впервые приехал в Россию в составе делегации членов редколлегии “Нового журнала”, основанного эмигрантами первой волны, и выступал со своими стихами в ЦДЛ, в Доме журналистов, в Фонде культуры. Меня поразил его огромный интерес к русскому искусству — живописи, архитектуре и, конечно, литературе. И. В. считал, что в “современной русской поэзии” (он не называл ее “советской”) много талантливых поэтов. Он говорил об этом с гордостью. “И невозможное — возможно”, — написал он в статье о своей поездке. Тогда же он распорядился, чтобы после смерти весь его архив передали России (ИМЛИ) и чтобы прах его лежал в русской земле, на Ваганьковском кладбище, вопреки его же собственному стихотворению:

Мы давно отдыхаем

На чужих берегах.

Здесь, над пальмовым раем,

Мой развеется прах.

Нет, какое там горе?

(Ельник, холмик, снега?)

Увезут в крематорий,

Да и вся недолга.

Ни тоски, ни обиды.

Не вернемся домой.

Падай с неба Флориды,

Пепел серенький мой!

Нет, какие могилы?

(Галка, осень, дожди...)

На Ваганьковском, милый,

Не позволят, не жди.

.............................

Мог ли он, “последний парижский поэт”, как он в старости себя называл, надеяться, что доживет до возрождения России?! Ведь из его поколения русских парижан не дожил почти никто. Умер и Иваск. Чиннов, переживший друга на десять лет, посвятил ему стихотворение “В Печорах, где природа не нарядна…”. Вот последние строки:

Пускай сиянье питерского солнца

Сойдет в раю на русского эстонца.

Пускай в раю сияет незакатно

Ему любимый храм Николы Ратна16.