В таком подборе имен видна преднамеренная, мировоззренчески мотивированная односторонность, тенденциозность. Как известно, одновременно и вместе с частью из названных сидельцев в тюрьмах и лагерях в 1970 году находились „правые”, „русисты”: Игорь Огурцов, Евгений Вагин, Леонид Бородин, Николай Иванов, Владимир Платонов и другие ВСХСОНовцы. И сроки у них были не меньшие (с Огурцовым, отсидевшим 20 лет, не сравнится ни один из леволиберальных диссидентов), и досрочно их (как, например, А. Синявского и А. Гинзбурга) не выпускали, и Окуджава с шестидесятниками, и мировая общественность в их защиту не выступали. Вот и Быков, следуя за своими старшими товарищами, не хочет их замечать. Думаю, автору книги не следовало смешивать лагерь, тюрьму со ссылкой, в которой находились Павел Литвинов и Лариса Богораз. Подобная вольность допускается и в главе, где говорится об отсидевшем Иосифе Бродском”.
См. также:Алла Латынина,“„Нам нравится наша версия”. Булат Окуджава в интерпретации Дмитрия Быкова” — “Новый мир”, 2009, № 6.
“Пишу с точки зрения быдла”.Автор баллад о скинхедах, гастарбайтерах и геях Всеволод Емелин рассказал о наболевшем в интервью газете “Взгляд”. Беседу вел Ян Шенкман. — “Взгляд”, 2009, 13 июля
ГоворитВсеволод Емелин:“Я считаю себя представителем определенного культурного кода — советских людей брежневской эпохи. Людей, сформировавшихся, как и я, в 70-е годы прошлого века. Сейчас на Западе очень модна всяческая этнография. С любым племенем людоедов носятся, как дураки с писаной торбой. Ах, у них такие интересные традиции. Прежде чем человека зажарить, они должны на него водой побрызгать, песком посыпать. Вот, дескать, смотрите, как удивительно, какая высокая культура! А тут на наших глазах исчезает целый человеческий пласт — и ноль внимания. Огромное количество моих сверстников уже умерли. <...> Я чувствую себя их послом, представителем, адвокатом. С точки зрения этого позднесоветского быдла я и пишу. Мне их жалко, я вижу их всех насквозь. Это и есть моя позиция: оставить какую-то память об этих людях”.