Новый Мир ( № 10 2012)

Но есть еще один способ добычи недостающего материала — сами пелевинские тексты. Вообще-то, способ вполне законный: у «настоящего» писателя на текстах стоит автограф его личного опыта, духовного и эмпирического. Между тем тут биографов поджидает и некий конфуз. Добро бы они ограничились выискиванием житейских прототипов у фантазийных персонажей Пелевина. Лица эти не столь примечательны, чтобы их запомнить, закрыв книжку, но свидетельства едкой наблюдательности сочинителя порой забавны. Однако соавторов клонит к интерпретации смыслов. И тут все оказывается элементарным до неприличия. Руководствуюсь мнением приятеля молодости П., Сергея Москалева, а именно, что «всякая пелевинская книга отражает его тогдашний круг общения», истолкователи заключают: «…весь „Чапаев” задумывался как иллюстрация к философским построениям позднесоветских-раннероссийских эзотериков…», «Generation „П”» — плод суетного вхождения в тусовку рекламного бомонда, что и привело Пелевина к «осечке», а в «Священной книге оборотня» и «Empire V» «отразились впечатления от встреч с высокими чинами ФСБ». «Вампиры — это кагэбэшники, и никто иной». И вообще: «Все двухтысячные Пелевин провел под порочным обаянием российских спецслужб» (скажите, это метафора или намек?).

Подкреплены подобные разыскания речами пелевинских персонажей. Оно бы не худо, во многих романах П. наличествует alter ego автора. Но кого попало зачислять в эту категорию не стоит, например комического Степу — героя «Чисел» или конопляную блоху Митю («Жизнь насекомых»). Alter ego Пелевина среди прочих его героев установить нетрудно: «все они поэты», по слову песни. Каждый из них —поэт, который после вероучительной инициации становится как бы мимо волифилософом(иногда оставаясьипоэтом): Петр Пустота, Вавилен Татарский, Лиса-оборотень, герой «Вампиров», наконец орк Грым из «Снафа». Но чтобы вычленить этот неизменный типаж, надо поверить А. Генису, что создатель его — сам «поэт и философ», а не присяжный иллюстратор тусовочного трёпа. Что он совсем не тот, о ком в «Поколении пустоты» сказано: «Он не интеллигент. Он каратист и толковый парень с некоторым литературным образованием, знающий иностранные языки и начитавшийся эзотерики» (и куда ему до двух биографов-интеллигентов с самым верхним образованием, посылающих бедного Вавилена «в погоню за кантовским ноуменом»…).