Новый Мир ( № 10 2013)

Детальность литературной грезы выдает внутренний надрыв планового бегства. Степень надрывности. Это Джон Рескин может месяцами сосредотачиваться на капителях и фризах. Владимиру Яковлеву важно перенести на родину всю красоту итальянских лесов, полей и рек.

О России и ее березках в этом случае можно уже даже не упоминать: неотменимая и неизменная, она и так встает в этой книге во весь свой колоссальный рост, заслоняя любые неземные пейзажи. Делая их умозрительными. Заочными.

 

Книга нашего современника Андрея Бильжо — творение совершенно счастливого человека, которому хочется поделиться с людьми своей радостью. Бильжо повезло осуществить мечту и выбрать для жизни место, которое ему нравится. Даже так: место, в которое он безоговорочно влюблен.

Некоторые боятся паломничеств, грозящих раскрыться не новой, но подлинной родиной — местами, которым ты заранее предназначен. Нет страшнее путешествия, после которого заболеваешь отныне отдаленным от тебя местом, куда невозможно вернуться насовсем. И это ничем не проще несчастной, безответной любви.

Обычно про Венецию пишут люди, находящиеся в становлении и в поиске. Вне зависимости от возраста, все эти писатели и поэты (художники и философы) приезжают в Венецию для того, чтобы восполнить некую внутреннюю недостачу (недостаточность); увидеть беспримерную красоту, причаститься к ней и, таким образом, сформулировать в себе и для себя нечто очень важное.

Венеция щедра на такую гуманитарную помощь. Еще бы понять, как она работает — то, как количество художественных (в том числе) впечатлений преобразуется в новое, всеобъемлющее знание о мире и конкретном человеке. Как все эти наши экскурсии по музеям, театрам и концертным залам, чтение книг на отвлеченные темы внезапно (или, напротив, постепенно, незаметно, плавненько) оборачиваются плотностью понимания предметов весьма конкретных и порой прозаических.

Бильжо прав: Венеция нужна не для смерти, но для жизни, для того, чтобы, обогатив «свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество»[4], продолжать жить дальше. Смакуя детали и частности. Не случайно он показывает Венецию своей сбывшейся мечты через еду.