Гордеев осунулся от абсурдности происходящего. Не зная, куда применить свой недюжинный ум, он нажрался коньяку и позвонил Кошевому, чтоб узнать, как у того получается сочувствовать чужим людям. Кошевой не ответил на звонок, потому что принимал душ. Гордеев же решил, что Кошевой не берет трубку, потому что презирает его за неумение сострадать. Шмыгая носом, Гордеев забился в угол. Ему хотелось стать маленьким, незаметным. Будет смешно, если кто-нибудь увидит меня, знаменитого сыщика, в таком плачевном состоянии, с грустью подумал он. Эта мысль навела его на идею. Гордеев приоткрыл дверь, вызвал по телефону горничную, а сам снова забрался в угол. С замиранием сердца он ждал результата. Горничная заглянула в номер: «Простите, вы меня звали?». Гордеев не отвечал. Горничная вошла внутрь. Ее тихие шаги звучали совсем рядом. Щеки Гордеева порозовели. Горничная остановилась перед ним — Гордеев увидел ее ноги в мягких тапочках. Он поднял голову, опять ничего не чувствуя, кроме скуки. Горничная смотрела на Гордеева без интереса. Она повидала множество богатых клиентов на своем веку; все они сходили с ума по-разному. Гордеев почувствовал себя глупо и встал.
— Чем могу быть полезна? — спросила горничная.
— Ничем, — ответил Гордеев.
— Очень хорошо, — сказала горничная. — Тогда я пойду.
— Совершенно верно. — Гордеев кивнул. — Спасибо, что откликнулись.
Он позвал ее, когда она готовилась перешагнуть порог:
— Простите…
Она обернулась:
— Да?
— Вы знаете, кто я такой?
Горничная покачала головой:
— Нет.
— Отлично, — сказал Гордеев. — Вы мне очень помогли.