В кабинет, не стучась, вошел замначальника пусконаладки по имени Ливан. Он пришел к Меньшову дать совет по поводу работы. Меньшов не любил, когда ему давали советы. Он говорил: я люблю доходить до всего сам, хотя на самом деле просто не любил запоминать новое. Ливан сел напротив и стал рассказывать, как правильно заполнять паспорт модуля индикации. Меньшов отвернулся: слушай, Ливан, я и сам все знаю. Ну как же знаешь, бубнил Ливан, у тебя ошибка тут и тут. Меньшов не любил, когда ему указывали на ошибки. Это не ошибка, говорил он Ливану, это так задумано. Не может быть, удивлялся Ливан, это точно ошибка: смотри, здесь вместо девяносто пяти процентов просто девяносто пять, а это неверно: нужно указывать проценты. Так задумано, повторял Меньшов. Если задумано, то задумано неправильно, говорил Ливан. Мне лучше знать, правильно или неправильно, возмущался Меньшов. Что за человек, злился Ливан, ему помочь хочешь, чтоб не повторял ошибок, а он гонит прочь. У меня нет ошибок, повышал голос Меньшов, то, что ты принимаешь за ошибки, так и задумано. Неправда, пыхтел Ливан, это не задумано, это ошибка. Я понял, прозревал Меньшов, ты копаешь под меня, потому что завидуешь моему успеху. У Ливана округлялись глаза: что ты такое говоришь, я помочь хочу. Знаем мы вашу помощь, говорил Меньшов, самому небось от начальства досталось, теперь вымещаешь злость на мне. Да не вымещаю я, вопил, поднимаясь, Ливан, я тебе помочь хотел чисто по-дружески! А чего ты орешь, холодно интересовался Меньшов, наверно, нервничаешь, потому что я угадал причину твоих поступков. Да ты сам только что орал, отвечал Ливан. Я не орал, холодно возражал Меньшов, закрой, пожалуйста, дверь с той стороны. Слушай, успокаивался Ливан, ты пойми: я ничего против тебя не имею, я по-доброму хотел помочь, чтоб ты не повторял глупейших ошибок. «Глупейших?» — Меньшов багровел. Ливан подходил к двери и, взявшись за ручку, оборачивался: не обижайся. Да кто тебе сказал, что я обижаюсь, кричал Меньшов, я не обижаюсь, пошел прочь — и чтоб глаза мои тебя не видели!