Новый Мир ( № 11 2006)

Гена обрадовался, что можно чем-то заняться. Резво встал, подошел к полке. Долго искал блюдце. А когда повернулся, обнаружил, что Виталий заснул. Это было так странно и неожиданно, а главное, нелогично, что Гена замер с блюдцем в руке в неестественной позе, не зная, что дальше делать. Стоял и разглядывал убийцу. Спал тот вполне по-детски, с полуоткрытым ртом, с серьезным выражением лица. Брови убийцы топорщились.

Гена мысленно обозвал своего младшего брата сволочью и на цыпочках вышел из кухни.

В прихожей, возле книжных полок, Гена смог свободно вздохнуть. Привычная злость на Митю заняла свое привычное место. Где-то в области диафрагмы появилась тяжесть. Как правило, кроме злости и раздражения никаких других сильных чувств он к младшему брату не испытывал. Можно сказать, Гена даже ждал, что брат сделает что-нибудь не так, ошибется, скажет нелепость. Тогда для Гены все вставало на свои места.

Ему было три года, когда мать принесла Митю из роддома. В тот момент Гена под руководством деда смазывал мазью крохотные лыжи.

— Кто это? — спросил он у матери.

— Это твой братик. — Мать несколько виновато улыбнулась. — Будешь с ним играть.

— Отнеси его обратно. Он мне не нужен, — заявил Гена. — Мне вон дедушка лыжи подарил.

А потом вышло так, что Гена стал для Мити не только старшим братом, но и чем-то вроде отца, потому что росли они без отца. И с самого детства смотрел на Митю не как на человека, а как на воспитанника. И хотя роль наставника Гена с самого детства считал лишней нагрузкой, отказаться от нее он был не в силах. Потому что не знал, как это сделать, да и мать его хвалила, когда он строил из себя взрослого. Но похвалы похвалами, а раздражение никуда не пропадало. И с годами превратилось во что-то вроде хронической болезни. При виде Мити выражение лица у Гены становилось неприятным, кислым и недовольным.

А в настоящий момент Гена и вовсе был в ярости. Убийца спал на кухне, а Гена сидел в прихожей на старой стиральной машине, с блюдцем в руках, зубы его были крепко сжаты, а губами он проговаривал все известные ему матерные слова. Помимо всех своих грехов, Митя задвинул стиральной машиной вход в единственную комнату, так что хозяину квартиры вообще некуда было деться.

Митя вошел в квартиру неожиданно.

— Ты чего здесь сидишь? — спросил он громко.

— Тише ты! — прошипел Гена.

Митя перешел на шепот:

— Что случилось?

— Твой друг заснул, — ответил Гена. Содержание сарказма в его голосе превосходило все допустимые нормы.

— А чего ты его не разбудишь? — задал Митя резонный вопрос.