Читаем Новый Мир ( № 11 2012) полностью

Встречали меня также мать с братом и несколько друзей. Я уезжала с одним картонным коммунистическим чемоданом, а вернулась с двумя. Во втором, капиталистическом, большом и кожаном, были мои лондонские приобретения — книги, пластинки, подарки близким. Покойный ныне литкритик Юра Ханютин полюбовался на этот второй чемодан, погладил его, подхватил и даже крякнул. Но не бросил, понес, объявив при этом: “Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, не сойдутся они никогда”. Он сказал по-русски, а я этот стих Киплинга знала уже в оригинале! Потому что главное свое приобретение, ничего не весившее, но самое весомое, я несла в себе — английский язык.

<p><strong>Из «Имперского романсеро»</strong></p>

Месяц Вадим Геннадиевич родился в 1964 году в Томске, закончил Томский государственный университет, кандидат физико-математических наук. Поэт, прозаик, переводчик, лауреат нескольких литературных премий. В 1993 — 2003 годах курировал русско-американскую культурную программу при Стивенс-колледже (Хобокен, Нью-Джерси). В 2004 году организовал “Центр современной литературы” в Москве и издательский проект “Русский Гулливер”, которыми и руководит в настоящее время. С 2011 года издает литературный журнал “Гвидеон”. Живет в Москве и в Поконо-Лейк (Пенсильвания).

 

 

Военная часть

Ю. Кублановскому

Я приду в военную часть,

что острогом стоит в тайге:

вместо двери — стальная пасть,

голова — на хромой ноге.

Среди елей седых кичась

страстью скрытого в ней огня,

затаилась от мира часть,

часть страны моей и меня.

Я пришёл из чужих краёв,

я полжизни мотаю срок

на киче дармовых даров

и на старость готовлю впрок.

А сегодня, голодный пёс,

тру бока у тяжёлых врат:

я до мозга кости промёрз,

я от голода — зверю брат.

Прикажи — и я отслужу

за ночлег и сухой паёк.

Мне бы к вашему шалашу…

Из чащобы — на огонёк.

Ты теперь мне — родная мать,

ты — как яблоня в том саду.

Твой земной покой охранять

мне написано на роду.

Не позволить цветам упасть,

белым днём обнажая срам.

Я войду в военную часть,

как в разрушенный чернью храм.

Почему потускнел твой взор,

истончился девичий стан?

За забором растёт забор,

меж заборами спит туман.

Где былая краса и власть,

что сияли в ночной пурге?

Вместо двери — стальная пасть,

голова — на хромой ноге.

 

Соловецкая вечеря

На воду не дуй, на зеркало не дыши:

в сердце, как в мировом яйце, нарастает звук.

Циркуль на дне опустевшей души

вычертил ровный круг.

Лица за кругом в медлительный ряд встают:

ангелы в праздники все на одно лицо,

смотрят, как будто студёную воду пьют,

а на дне кувшина — кольцо.

Это не смелость, а ясный как белый день

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже